Риланн убежала на кухню, а Эливерт в ожидании заказанных блюд прилагал все усилия, чтобы не вскипеть. Получалось не очень: этот здоровенный дубина с кочкой на башке в открытую провоцировал. Наир и Настя притихли, с опаской косились на мужиков в углу. Ворон облокотившись на стол, подперев рукой щеку, делал равнодушный вид и надеялся, что эта тупая скотина всё-таки уймется. Зря…

Стоило Риланн поставить на стол их тарелки, как Кед-хейл не утерпел, подскочил и, нависая с высоты своего роста, заревел:

– Эй, забери жратву обратно! Эрры-говнюки уже отобедали и уходят отсюдова! Слышь ты, ушастик, ты чё человечьего языка не разумеешь? Или ты щас сам уйдёшь, или тебя отсюдова вынесут! А ты чего ждёшь? Тебя тоже касается!

Ворон повернулся к нему с гаденькой улыбкой, неуловимым движением выдернул тонкий кинжал из-за голенища сапога, и теперь его сталь приятно холодила ладонь.

– Простите? Вы, нам чё ли? – издевательски вопросил атаман.

«Ну, давай, скотина жирная – я жду – нападай!» – нетерпеливо зудело внутри.

У мужика глаза кровью налились, он грохнул свою огромную пятерню на стол, будто собирался второй рукой прихлопнуть Эливерта сверху. Угрозы и слюни полетели в разные стороны.

– Я тебя разом научу с людями говорить, как следует! И говорить научу, и на чужих девок не заглядываться. Своей вона улыбайся, а на берфельских рта не разевай!

А потом он разглядел Рыжую, и к гневным речам примешался едва уловимый оттенок похоти:

– А твоя-то и впрямь хороша! Этакую можно и оставить. Чужаков мы не любим, а такой красотке – завсегда милости просим!

Бородач потянулся к вжавшейся в стену Дэини.

– Пошли к нам за стол, краля, покуда дружки твои выметаются!

Движение было молниеносным. Чётким, вымеренным. Кинжал прошёл точно между толстыми растопыренными пальцами Кед-хейла и пришпилил намертво гардой его ручищу к столу. Да, ещё звук получился такой резкий и противный, аж зубы заныли.

Эливерт подобрался, готовясь к новому выпаду. Он сейчас даже затылком видел. Следил сразу за всеми в трактире: застывшим бородачом-истуканом, изумленным Наиром, позабывшей дышать Настей, умолкшими постояльцами трактира, замершей у входа в кухню Риланн, и другой девчонкой рядом с ней, пробудившимся от сонной дрёмы Фарлеем, напрягшимися дружками Кед-хейла. Эл был готов дать бой. Но это уже не требовалось. Этот сраный «герой» уже понял, что не на того попёр.

– Заблудился, приятель? Шёл бы ты… к своим! А то жратва остынет! Ещё сунешься – сталью поперхнёшься. Застрянет нож в лужёной глотке.

Этого было достаточно. Эливерт выдернул нож из столешницы, и Кед-хейл попятился медленно, так и не решившись повернуться к разбойнику спиной.

Ворон бросил короткий взгляд на наблюдавшую за этой сценой Риланн и невозмутимо добавил:

– Да… и девочку не обижай! Она ведь старается, работает, обслуживает уродов, вроде тебя, а ты грубишь, приятель. Нехорошо!

Эл вернулся к прерванному завтраку, делая вид, что совершенно спокоен. А вот друзей его до сих пор не покинула тревога.

– М-м-м, ну что за прелесть здешний повар! Наир, Рыжая, попробуйте этого цыплёнка! Это же шедевр! Какой аромат, какой вкус! М-м-м!..

– Кусок в горло не лезет, – тихо прошептал Наир, всё ещё косясь в сторону притихшей враждебной компании.

– Чушь! – хмыкнул разбойник.

Ворон прекрасно понимал, что, скорее всего, стоит ожидать худшего. И следил за каждым движением зачинщика. Но зачем показывать это другим?

Кед-хейл, вернувшись к своим, не унимался и подначивал дружков. Благо, среди них нашёлся какой-то благоразумный старикашка. Он мигом в Вороне признал человека из Вольного леса и приструнил своего бестолкового приятеля. Дескать, сиди-не ёрзай, коли жизнь дорога! Не трогай вольницу – вольница не тронет тебя!