– В своих играх вы, олухи, забыли одну важную вещь, – произнес Ишидан. – Дакаста не бездушная кукла.

Вновь раздался мелодичный звон. Красная не спорила с господином, но его заявление не осталось без внимания.

– Ушла! – приказал Лао, не глядя на служанку. – Человеческие чувства, а тем более чувства женщины, подобны хрупкому мосту: одно неверное движение – и рухнешь в пропасть.

– Твоя переправа столь же призрачна, – не остался в долгу Рантар.

– Может и так, но мой мост держится еще и на холодном расчете. Дакаста в силу своего возраста на подобное неспособна, – ответил Лао и добавил: – Тебе стоило остаться у лекарей еще на несколько дней.

– Заботу прибереги для адептов, – проворчал Рантар, хоть в душе и был согласен с другом. Но присутствие Теодора на соседней койке выводило боевого мага из себя.

Он догадывался, что тот перешел рамки дозволенного – Асти не составило труда сложить характер Лепорта, увиденную сцену на лестнице и последующее поведение Марти. Да и вид бледной, магически истощенной девушки с забинтованной рукой доводил Рантара до отчаяния. Каждый вечер он украдкой навещал соседнее крыло лечебницы в надежде, что мотылек очнулся. Утешало одно: несмотря на затянувшийся обморок, Мартинити шла на поправку. Целители уверяли, что в данном случае подобная реакция организма нормальна, и, возможно, к тому моменту, как Марти откроет глаза, сломанная кость успеет срастись.

– Ты не думал, откуда у Мартинити взялось столько силы?

– Ответ очевиден, не так ли? – усмехнулся Лао.

– Да, – кивнул Рантар. – Трудно забыть, печать чьей сущности украшает ауру адептки.

– Это двусторонний канал – Зогард подпитывает ее, чтобы жертва дожила до назначенного часа и была готова принять его. Магия Шэдар подобна ручью на фоне полноводной реки темной твари. Не стоит забывать и о твоей метке.

– Ты издеваешься?

– Вспомни бедного Лепорта. Выброс силы был настолько велик, что щиты не выдержали у вас обоих, но если тебя волна просто отбросила, признавая родство… – Лао не договорил, все и так было ясно.

Маяк на Дакасте давно превратился в тавро, подтверждая право обладания сильнейшего.

– Если ты хотел просто переплести с ней ноги, то не стоило влюбляться.

– Порой желание нанести тебе увечья почти непреодолимо, – поделился наболевшим Рантар. – Кстати, об увечьях… Ты не будешь возражать, если Керфус Зул ляжет рядом с Лепортом?

– И чем же тебе успел досадить декан факультета трансформации? – с любопытством спросил Лао. Впервые за время беседы он посмотрел на Асти.

– Туша серого дракона, – обреченно произнес Рантар. «Война» за чучело успела ему порядком надоесть.

– Ясно, – усмехнулся степняк. – До того, как ты вновь отправишься на соседнюю с Лепортом койку, я дам тебе совет…

– Считаешь, я проиграю живодеру в поединке? – возмутился боевой маг.

– Он не просто живодер, – спокойно заметил Лао, откинулся на резную колонну за спиной и посмотрел в звездное небо. – Он словом подчиняет материю, этот маг уникален.

– Тогда почему он не на службе? – задал очевидный вопрос Асти. – Управление правопорядка нуждается в подобных талантах, как побирушки в куске хлеба.

– Все материалисты немного безумны, – вздохнул Лао. – У этого, например, есть страсть к собиранию чучел.

– Да ну, – ехидно произнес Рантар, – ничего странного в этом не вижу.

По мнению Асти, Ишидан был в разы безумнее, начиная от любви к старшей ведьме и заканчивая наделенными сознанием куклами, – никто в здравом уме искусственному существу подобное не подарит. С другой стороны, могущественных магов сила всегда корежила, изменяя в угоду их таланта. Так Лепорт, будучи талантливым иллюзионистом, никогда не снимал масок, для него вся жизнь являлась игрой. Именно поэтому Асти не усомнился в том, кто именно был повинен в нетипичной реакции Марти. Даже у целителей его подчиненный устроил целый спектакль.