Махать веслами в течение дня – удовольствие весьма сомнительное, особенно если без привычки. Во-первых, у всех участников сразу появляются мозоли, в-третьих, казалось бы, не очень утомительное занятие выматывает народ так, что к вечеру никто уже ничего не соображает, и следующий день также можно считать пропавшим. Зная это, я действовал по давно отработанной схеме и поначалу давал группе минимальную нагрузку.

Через пару часов лодки уже шли ровно и не кидались из стороны в сторону, как курицы. Трудяги в лодках постепенно начинали понимать, что нужно, а чего вовсе и не обязательно делать, чтобы продвигаться вперед.

Обед решили не проводить, подзакусили на ходу, зато пораньше стали на прикол. С небольшими разборками из серии «кому что делать» поставили палатки, собрали и напилили дров, приготовили шикарный ужин из макарон и тушенки. К вечеру разлеглись у костра. Началось самое замечательное время баек, душистого чая, гитары и комаров величиной с собаку.

Вот тут-то я и решил начать свое черное дело по глобальному и беспрецедентному обману пятнадцати индивидуумов, очень разных, еще незнакомых, но уже интересных. Подловив момент, когда возникла неожиданная и томная пауза, я, звонко прикончив комара на своей щеке, предложил народу одну легенду, услышанную мною от местных жителей. (Эту легенду мне действительно рассказала Баб Нюра, прожившая в Лисицком Бору все свои девяносто три года, в качестве благодарности за проделанную мной работу по починке не вовремя забарахлившего самогонного аппарата.)

Разомлевшие хвостолапы с радостью согласились внимательно меня выслушать.

Потрескивали сухие ветки. Искры улетали вверх, к вершинам черных елей. Световой круг от костра ограничивал мир. Рядом, в темноте, угадывалась невидимая живая река. Я неторопливо, с долгими, но оправданными паузами, начал свой рассказ.

Случилось это в далекие, далекие времена, когда родной прабабушке Баб Нюры от роду было всего десять лет, и она, беззаботная и босолапая, бегала со своими подружками купаться в реке. В те времена деревня Лисицкий Бор была небольшой, но с зажиточными дворами. Нужды её жители не испытывали, книг не читали, в политической жизни царства-государства не участвовали. Все необходимое они получали от земли, реки, леса и пастбищ своим трудом – и этим были счастливы.

Но вот однажды из Городни пришла дурная весть. Весть принесли два монаха, которые на лодке плыли вверх по реке и остановились на ночлег в деревне. Монахи рассказали, мол, на Городню идет войско: «мечами звенят – пощады не жди». Монахи везли в лодке святые книги, злато, серебро и каменья драгоценные, чтобы спрятать все это в тайнике, известном только им, от налетчиков кровожадных. Они всегда так делали, когда над Городней нависала напасть. Переночевав, монахи ранним утром уплыли. Жители деревни попрятались в домах и стали молиться.

То ли молитвы помогли, то ли то, что Лисицкий Бор располагался на другой стороне реки, но злая участь обошла поселок стороной.

В Городне же порезали всех. Не помогли даже каменные стены церкви, которую построили городенцы. Всего неделю продержались они за её крепкими, белокаменными стенами. Прошел слух, что это сам Царь-Государь Иван ходил с войском по землям и наказывал подданных своих за непослушание. Так ли было или со страху врали хвостолапы – неизвестно. И монахи те, говорят, сгинули. И тайну свою унесли в могилу.

Я замолчал.

Длинную паузу прервал Володя:

– А тайник нашли?

Галка выкатила свои огромные глаза и почему-то шепотом ответила:

– Сказали же тебе: унесли с собой в могилу!

– Тайник?