– Спасибо тебе, дорогой, что нашел для старика время, – заблажил Антибиотик, прикладывая руку к сердцу. – У тебя служба серьезная, проблемы – государевы… Оно, конечно… У нас-то дела попроще в основном… А тут, как на грех, случилась одна непонятка – и никак, понимаешь, без твоего совета не обойтись…

– О чем разговор, Виктор Палыч! – воскликнул подполковник, присаживаясь к столу. – Кстати, как здоровьице ваше?

– Да ничего, Гена, ничего, – вздохнул Антибиотик. – Годы, конечно, не скинешь, но на пенсию я пока не собираюсь… Вот только уставать что-то стал в последнее время, работы очень много. А где работа – там и проблемы, будь они неладны… То одно, то другое… Веришь, неделю не могу выкроить, чтобы кости прогреть где-нибудь на песочке у моря…

Ващанов сочувственно закивал:

– Да, к морю теплому сейчас в самый раз бы было…

И Геннадий Петрович зябко передернул плечами.

Антибиотик заметил это движение и предложил:

– Как насчет красненького? Кровь согреем – по стаканчику не повредит в такую-то сырость. И для сердца полезно. Мне говорили, что у французов инфарктов практически не бывает, а все потому, что красное вино пьют. А в нем – кислород и солнечная энергия…

– Не откажусь, – кивнул Ващанов, потирая ладони. – Я сегодня что-то целый день на нервах… Погода, наверное, давит.

Неслышно возникший в кабинете официант ловко наполнил два фужера «Хванчкарой» – любимым вином Виктора Палыча – и удалился так же незаметно, как и появился.

– Да, Гена, тяжело тебе приходится, – сочувственно закивал Антибиотик, пригубив свой бокал. – А с другой стороны – кому сейчас легко? Время такое… Раньше говорили: хочешь жить – умей вертеться. А теперь, чтобы жить, нужно не просто уметь вертеться, а уметь вертеться быстро, да при этом надо еще через подножки перепрыгивать, которые тебе со всех сторон подставляют… М-да… Так вот – почему я тебя сегодня побеспокоил, от дел оторвал… У моего хорошего друга неприятность на днях случилась. Он в выходные на дачу отъезжал. Вернулся, а квартирку-то его обнесли… Много чего хорошего взяли, и все бы ничего, как говорится. Бог дал – Бог и взял… Но есть одно обстоятельство… Пропала одна очень дорогая для друга моего вещица…

– Какая вещица? – быстро спросил Ващанов.

Геннадий Петрович уже допил свое вино и нервно покручивал в руках пустой фужер. Виктор Палыч искоса глянул на подполковника и пожевал губами. Казалось, самый обычный вопрос Ващанова почему-то вызвал раздражение Антибиотика, словно он не хотел отвечать… Помолчав немного, старик все же сказал:

– Картина пропала. Ее обязательно нужно найти. За расходами дело не станет, ты меня знаешь… Кстати, доля твоя за медь через два дня будет у тебя… Мое слово крепкое…

– Спасибо, – растерянно пробормотал Геннадий Петрович. Он никак не ожидал, что Виктор Палыч выдернул его на разговор из-за квартирной кражи. Ведь Антибиотику-то поднять обнос[16] в некотором роде было бы даже проще, чем сотрудникам милиции. Старику – вернее, его людям – не нужно тратить время и силы на разную бюрократическую волокиту… Опять же на допросах подозреваемых можно не стесняться… А уж контактов в уголовном мире у Виктора Палыча, как говорится, дай Бог каждому… Или не дай Бог никому, если точнее… – А что же это за картина такая, за которую сам Виктор Палыч хлопочет? – спросил Ващанов, пытливо заглядывая Антибиотику в глаза.

Старик нахмурился. Нет, все же не зря Гене подполковничьи погоны повесили. Ишь как по болевым точкам бьет – влет тему просекает, чувствуется школа оперская… Антибиотик хмыкнул и подумал о том, что смысла тянуть интригующую паузу нет никакого – либо надо рассказывать Ващанову все как есть, либо не надо было вообще заводить с ним этот разговор. Наконец Виктор Палыч кивнул и, отхлебнув глоток вина, ответил: