Таким образом, законодатель указывает на наличие в некоторых преступлениях против порядка управления физического или психического насилия.

Но существует и иная позиция, согласно которой круг насильственных преступлений против порядка управления может быть расширен. Так, Л.В. Сердюк считает, что ограничение психического насилия только угрозами причинения лицу физического вреда представляется неверным, так как оставляет за рамками правовой защиты граждан от множества других способов насильственного причинения им психических травм и незаконного воздействия на волю. Автор разновидностью психического насилия называет оскорбления.

Другие исследователи выделяют так называемое «имущественное» или «косвенное» насилие. А.В. Тюменев указывает, что «косвенное криминальное насилие причиняет вред человеку посредством посягательства на другие охраняемые уголовным законом объекты, т.е. на имущество, достоинство, деловую репутацию человека» [5].

В ст. 319 УК РФ устанавливается уголовная ответственность за оскорбление представителя власти, а именно за публичное оскорбление при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением.

По мнению Ю.Г. Чернова, умышленное унижение чести и достоинства представителя власти оказывает негативное воздействие на физическое состояние его организма («стресс»), в результате которого последний начинает испытывать отрицательные эмоции, проявляющиеся в чувстве собственной неполноценности, обеспокоенности, подавленности [6]. А.Ю. Кизилов полагает, что все это приводит к нарушению его психофизиологических функций, угнетает социальную активность. В подобном состоянии пределы психической деятельности лица существенно сужаются, падает концентрация, теряется самообладание, оно уже не способно полноценно исполнять обязанности по занимаемой должности [2, с. 109].

Если ли бы при оскорблении подобным образом характеризовалось психическое состояние каждого из потерпевших, тогда возможно любые действия виновного могли считаться насильственными, т.е. в данном случае подавляющими социальную активность. Но на практике представители власти, чувствуя отрицательные эмоции и воспринимающие это унижение не только лично в отношении себя, но в большей степени в отношении органов власти, обязаны поддерживать авторитет государственных органов и активно реагировать на поведение виновных.

Так, в приговоре Шуйского городского суда Ивановской области от 20 марта 2000 г. в отношении Щ., обвиняемого по ст. 319 УК РФ, указывается, что потерпевший С. – сотрудник ГИБДД ОВД Шуйского района – при исполнении им должностных обязанностей в присвоенной форме сотрудника милиции, на служебной машине ГИБДД с опознавательными знаками осуществлял задержание гражданина М., управляющего автомашиной в состоянии алкогольного опьянения без водительского удостоверения. Посадив М. в служебную машину, С. сел за руль автомобиля, чтобы проследовать в ОВД. При задержании нарушителя собралась группа молодых людей, один из которых – Щ. – стал выкрикивать в адрес С. оскорбления в грубой нецензурной форме. На замечания потерпевшего Щ. не реагировал, продолжал выкрикивать оскорбительные слова. Тогда С. догнал его и доставил в Шуйский ГОВД. При следовании в машине Щ. продолжал вести себя недостойно и пытался узнать адрес потерпевшего, чтобы «наведаться к нему с дружками» (Архив Шуйского городского суда Ивановской области. 2000. Дело № 1— 134).

Думается, что не совсем верно считать насильственными все формы оскорбления, квалифицируемые по ст. 319 УК РФ. Правоприменительная практика показывает, что чаще в отношении представителей власти совершается вербальное оскорбление, т.е. оскорбительные слова и выражения, обидные сравнения, нецензурная брань. Реже поведение виновного облекается в т.н. «оскорбление воздействием». А.Ю. Кизилов выделяет три способа подобных посягательств: 1) оскорбление жестом; 2) оскорбление воздействием, нарушающим телесную неприкосновенность; 3) оскорбления насильственным воздействием [2, с. 120].