Е. С. Новик отмечает, что «обряд и фольклор оказались в нашей стране объектами разных дисциплин: первый – этнографии, второй – фольклористики и ее разветвлений»[87]. Однако обрядовую поэзию трудно изучать в отрыве от других (невербальных) компонентов обрядового действа, поскольку они дополняют, поясняют, усиливают друг друга. Помимо магической направленности, обряд отличается особым восприятием мира, зыбкостью границы, разделяющей это и иное пространство. Если повседневная жизнь человека ориентируется на связь со «своими», то обряд призван объединить миры и нацелен прежде всего на общение между людьми и не людьми, что провоцирует обрядовое антиповедение[88].

Многие традиционные обряды характеризуются всеохватностью: нередко в ритуальное действо вовлечен не только весь коллектив, но и окружающий человека мир, близкий и далекий. Некоторые черты традиционной обрядности характерны и для детского фольклора, но здесь обряды чаще носят окказиональный характер: «Мы часто встречали женщину, одетую в черное. Ходили за ней по пятам, следили. И обязательно надо было держать фиги в карманах. Один раз мы за ней шли, но она что-то уронила. Мы подошли и увидели, что это варежка. Нагнулись, хотели поднять, а потом думаем: “Нет! Это она специально бросила: колдует”. Обошли… А теперь думаю: “Нет бы помочь старому человеку, поднять”…» «Ничего нельзя было поднимать с дороги, а то несчастье будет. Если же поднимешь, то нужно плюнуть на эту вещь три раза и сказать какие-то слова. Думали, что это ведьмы специально ходят и бросают… Наступать на их следы тоже нельзя…»[89].

Календарные и семейно-бытовые жанры детского фольклора разнообразны и включают тексты, заимствованные из взрослой среды (детские славы, посевания, заклички, щедровки, вьюничные окликания молодых и др.), а также произведения исключительно детского происхождения типа чураний, прощаний, попрошаек. Если в приведенном выше тексте магическая направленность обрядовых действий сохраняется, то нередко исполняемые детьми тексты теряют изначальную магическую функцию и приобретают игровой или прагматический характер. Например, в детских славах, эквивалентных взрослым колядкам, нет ни развернутой ритуальной части, ни заклинательной формулы. Текст помогает ребенку быстро включиться во всеобщее рождественское веселье и нацелен на получение подаяния:

Еще Г. С. Виноградов отмечал, что уже в первой половине XX в. традиционный календарный фольклор постепенно утрачивается не только взрослыми, но «забывается и детской средой»[91]. Но «магические» жанры не покидают даже современный детский фольклор. Один из ярких тому примеров – вызывание. Вызывать можно кого угодно: гномиков, домового, русалочку, духов, Пушкина и других, но самым популярным персонажем детских вызываний является Пиковая дама. Как в традиционной народной культуре святочные вызывания суженого отражались в быличках о гаданиях, так и в школьном фольклоре многочисленные способы вызывания Пиковой дамы и опасные последствия контакта с ней запечатлены в страшилках о Пиковой даме:

«Однажды, когда девочки вызывали Пиковую даму, одна из них забыла, убрать волосы под косынку. Когда, наступила, полночь, все девочки увидели разное: кто квадратики, кто человечков, а девочка, забывшая убрать волосы, увидела черные костлявые руки, которые тянулись к ней из глубины зеркала. Когда руки приблизились к поверхности зеркала, на стене сверкнула, молния. На следующий день девочку нашли мертвой. Эта история абсолютно правдива,»