Демидов вздрогнул и обернулся.

– Доброе, Светлан Санна. Ты чего тут?

Юлиана властным тоном ответила за капитана.

– Потому что я так решила. Данной проверкой занимается она. Это моё право, как потерпевшей. Светлана будет делать необходимое для справедливого наказания преступника, я сделаю всё, о чём капитан Воронова попросит. Если Вы не согласны, зовите руководство.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Антон переводил недоумевающий взор с наглой девки на столь же обескураженную Свету. Последняя не при чём, видно сразу. Утро у них задалось неважно.

– Право ваше, говорите… – пробормотал он вслух, – Светлан, выйдем на пару минут, девушка подождёт.

Антон несколько секунд молча стоял со скрещенными на груди руками и настороженно смотрел на коллегу.

– Ты специально?

Брови Вороновой взлетели вверх.

– Я в отпуске вообще-то, ей об этом сказала. Ты же знаешь поведение детишек богатеев.

– Начала взял с тебя.

Света закатила глаза.

– Сгинь в Аду, Демидов, с подобными мыслями, родители нормально воспитывали. За язык я её подтяну.

– А себя?

– Не заставляю нежные уши слушать мою правду. Какая есть. Всё равно до Воронцова дойдёт.

– Что до меня дойдёт? И почему вижу тебя на службе?

Капитан неловко замялась, а майор повернулся навстречу начальству:

– Проблема у нас, Евгений Анатольевич. Девушка, спасённая Светланой, требует капитана, про меня слышать ничего не желает. Говорит, если надо, то подпишет любые бумаги, лишь бы Воронова вела проверку.

Воронцов не веряще глянул на крестницу.

– Вот скажи мне, Воронова, от чего, при твоем появлении, сразу возникают неприятности?

Света пожала плечами.

– Без понятия, товарищ полковник.

– Без понятия она… Пошли. Может мне удастся повлиять на ситуацию.

Увы, даже Воронцов не убедил Юлиану. Надо сказать, вид у девушки оказался весьма шаблонный: накаченные губы, бронзовый загар, гладкая кожа, яркий маникюр, чёрные вьющиеся волосы по плечи, лицо «сердечком», «кошачьи» янтарного оттенка глаза, красное платье без рукавов с запахом, широкий кожаный чёрный пояс, босоножки на высокой шпильке. Она демонстративно крутила ключи от машины на указательном пальце и скучающе разглядывала кабинет. Когда зашли уже трое, Юлиана откровенно шарила взглядом по Свете, а на мужчин даже не обратила внимания.

– Это твой начальник, Свет?

– Светлана Александровна, гонор сбавь.

– Прошу прощения, Светлана, не хотела обидеть. Как обращаться к руководству?

– Евгений Анатольевич. К вам?

Полковнику подобные особы не нравились.

– Юлиана Решетникова. Перейдём к делу, Евгений. Произошедший инцидент должна взять под контроль Светлана Александровна. Я в курсе, она в отпуске, ранена. Моё мнение неизменно. Какие бумаги подписать, дабы не слышать речи о нагрузке и прочей вашей рабочей суете? Я могу позвонить отцу, он свяжется с Вами и вышестоящими.

У Воронцова от гнева на виске проступила вена. Да кто ему диктует? Однако голос оставался спокойным.

– Очень хорошо, звоните, мои контакты Светлана Александровна даст и необходимые процессуальные действия начнёте в понедельник.

– Прекрасно.

Решетникова вышла из кабинета. Света тоже собралась уходить, но Женя остановил:

– Присядь, Свет.

С убийственным видом она развернулась. Демидов сидел за своим столом и делал вид, будто ничего не слышит. Полковник угрожающе свёл брови.

– Твоих рук дело? Я же сказал, не соваться в отдел до середины июня!

Капитан тоже обозлилась.

– Да вы задрали меня. Я тут причём? Она меня выцепила, я по парку гуляла. Идите и разбирайтесь с ней сами.

Воронова выскочила на улицу, игнорируя оклики крёстного. Пришлось немного соврать. Девушка решила пройтись, успокоиться. Плечо вновь подёргивало. Так. Надо найти кофейню. Через 20 минут Света сидела в маленьком уютном помещении по улице Грина.