Однако его тихий вход в квартиру был прерван резким голосом девушки. Она стояла в дверном проеме, ее лицо было искажено гневом. Ее светлые глаза сверкали, а губы были сжаты в тонкую линию.

– Тео Уайт! Где ты был? Я звонила тебе весь день, а ты… – начала она.

Он глубоко вздохнул. Он часто отключал телефон, чтобы не отвлекаться от работы. Также он его и забывал в кабинете морга. Именно из-за этого девушка так сильно злилась. Нет, справедливо, ведь сейчас 21 век, поэтому все должны быть на связи, все должно быть на поверхности…

Ага, ЩАЗ!

– Пенелопа, я могу объяснить… – начал он.

Но она не дала ему договорить. Она выпалила целый поток обвинений: о том, что он не ценит ее время, о том, что он эгоист, который думает только о себе, о том, что… только он во всем виноват всегда.

Тео терпеливо молчал, слушая ее гневную тираду. Он понимал ее раздражение, но чувствовал, что она перегибает палку. При этом он ни разу не поднял на нее руку, даже когда она бросалась на него с кулаками. Уайт объяснял себе это тем, что она слишком эмоциональная и ее драматическая натура требует выплеска эмоций. Ему же в этой ситуации приходилось медленно отсчитывать секунды в своей голове.

Вдруг Пенелопа замолчала, ее взгляд упал на спортивную сумку в руках Тео. Из нее раздалось тихое мурлыканье.

Пенелопа подошла ближе и осторожно приподняла край сумки. Внутри, лежал огромный пятнистый кот. Его большие карие глаза смотрели на нее с любопытством. Пенелопа замерла, словно пораженная громом.

Тео воспользовался этим замешательством:

– Мне показалось, что тебе скучно одной дома, вот, решил тебе принести компаньона.

Пенелопа посмотрела на него с укором. Она даже скрестила руки на груди, которая чуть-чуть виднелась в разрезе сорочки. От такого вида котяра даже заинтересованно навострил уши, вытягивая шею для лучшего вида.

– Лучше бы ты сказал, что тебе зарплату подняли за твои переработки, – хмыкнула она, а потом ушла на кухню.

Так, понятно, первая волна агрессии прошла хотя бы, уже небольшая победа. Есть время для подготовки к следующему сражению. Он посмотрел при этом на кота в сумке и ткнул его в нос пальцем.

– Кастрирую, – тихо предупредил он нового жильца и пошел в гостиную, чтобы там оформить для этого наглеца место передержки.

Лишь через некоторое время, когда все было разложено, вода налита, а корм насыпан под скептическим взглядом Роя, он выпрямился и пошел переодеваться. Нет, конечно, можно и так прийти к девушке, но лучше выждать еще каких-то пять минут в спокойствии, при этом еще успеть выпить таблетку от головной боли.

Так, все, вроде все приготовления сделаны! Тео лишь посмотрел на себя в зеркало после смены одежды, и пошел сдаваться на милость девушке. При этом он заходил на кухню тихо, чтобы она не огрела его случайно еще и чашкой (или еще какой кухонной утварью). Тео вздохнул, понимая, что ему предстоит сделать еще много, чтобы завоевать прощение Пенелопы. Но он был готов бороться за свою любовь, даже если для этого придется пройти через огонь и воду.

Тео осторожно подошел к ней, которая, словно утренняя роса, освещала своим присутствием просторную кухню. Аромат свежезаваренного кофе, клубясь в воздухе, дополнял ее естественную прелесть. Сейчас, глядя на нее, на ее хрупкую спину, согнутую над кружкой, он был готов на все, лишь бы вернуть ее доверие.

Он обвил ее руками, прижал к себе, чувствуя легкое напряжение в ее теле.

– Прости меня, Пенни, – прошептал он, его голос, хриплый от недавней бессонной ночи, был полон раскаяния.

Она замерла, чувствовала его дыхание на шее, тепло его тела, и сердце ее забилось быстрее. Злость к нему все еще теплилась внутри, но она не могла игнорировать его действия.