– Вероятно, у моего отца имелись некоторые подозрения, – решилась я и рассказала про фотографии с загадочными надписями и реакцию Дориана.

Брат Майка встал и принялся взволнованно ходить по кабинету, бормоча себе под нос что-то вроде «какой смысл» и «чего хотели». Затем резко остановился, развернулся ко мне и серьезно спросил:

– Вы же не собрались в это лезть?

– Я… – начала было отвечать, но Антонио столь же резко ринулся ко мне и вновь сел напротив, опершись локтями на бедра и перебил меня:

– Это опасно. К тому же не имеет никакого смысла. Инцидент произошел еще до вашего рождения.

– Но отец хотел разобраться.

– Томас все равно уже мертв, – отрезал Антонио, словно влепив мне невидимую пощечину. Я отшатнулась.

Кажется, я начинала понимать, почему Майк держался на расстоянии от брата. Прямо сейчас Антонио напомнил мне Марка. Столь же непреклонен и уверен в своей правоте. И, очевидно, так же не терпит, когда ему перечат. У их Совета что, какой-то список критериев к тем, кто встанет во главе группировок? Им обязательно быть отъявленными мудаками?

Выпрямив спину и вздернув подбородок, я с вызовом взглянула на Антонио. Хоть и не чувствовала в себе той смелости, которую пыталась показать, я не собиралась позволять ему запугать меня.

Он откашлялся.

– Прошу прощения, – более сдержанно произнес Антонио. – Мне не стоило так говорить. Я искренне сочувствую вашей утрате. Но копаться во всем этом спустя столько лет, – вздохнул он, – чистое безрассудство.

– Даже если это положит конец бессмысленной вражде? – спросила я, понимая, что руководствуюсь другими причинами.

Я и сама задавалась вопросом, какого черта лезу в это дело, но во мне еще живы воспоминания из детства. Какой болью и яростью полнился взгляд Марка в каждую годовщину смерти его родителей. Как у меня каждый раз сжималось сердце. Глупое треклятое сердце, которое никак не унималось и сейчас, толкая на необдуманные поступки. Желая завершить дело отца и найти ответы. Ради Марка и его спокойствия.

Будто прочитав мои мысли, Антонио произнес:

– Вы ведь это затеяли не просто из жажды справедливости.

– Что, если так?

Брат Майка смотрел на меня так, будто я открылась ему с какой-то иной стороны.

– Всем нам есть кого защищать, поэтому я понимаю, – загадочно произнес он. А затем добавил: – Хоть и не одобряю.

– Как чудесно, что пришла я не за вашим одобрением, – выпалила я.

– Так зачем вы здесь?

Я решила ответить прямо:

– Если бы вы предоставили мне те же документы, что и моему отцу, я была бы очень признательна.

Антонио вздохнул, а затем вновь встал и медленно прошелся вдоль стола, произнеся:

– К сожалению, это невозможно. – Он повернулся ко мне. – Все распечатки звонков и полицейские отчеты канули в Лету. – Лидер Тигров пожал плечами. – В архиве, где они хранились, случился пожар. Подозреваю, что не по случайности. Хоть и не смог ничего доказать.

– Вы считаете, что кто-то специально уничтожил доказательства невиновности Тигров? – недоумевая, спросила я. – Которые хранились на вашей же территории?

– К сожалению, не все у нас жаждут мира. Некоторых устраивает репутация убийц. В других же ненависть слишком укоренилась.

– Значит, совсем ничего не осталось? – понуро уточнила я, понимая, что в таком случае зря только заняла время Антонио.

– Я отдавал Томасу копии.

И снова все сводилось к той папке с документами, о которой мне твердил Дориан.

– Полагаю, тогда мне больше не о чем вас просить, – произнесла я, пока Антонио прошел за меня по направлению к двери, как я думала.

Я уже намеревалась встать, но он, оказавшись прямо у меня за спиной, твердо надавил мне на плечи, заставив остаться на месте. А затем наклонился, и его слова раздались прямо у меня над ухом: