– В таком случае я вдвойне удивлена и огорчена.

«Ну приехали…»

– Ирина Николаевна, я не совсем понимаю. Может быть, действительно что-то упустила… Но я всегда старалась действовать в рамках протокола.

– Олеся, милая… – она разочарованно вздохнула, а я от раздражения еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Почему нельзя просто озвучить мою ошибку? Ирина пролистала договор и сунула мне его со страницей, где были подробно расписаны правила общения с семьёй главы государства: – Пункт шесть прочтите, пожалуйста.

Я, дружелюбно улыбнувшись, взяла бумагу и опустила глаза на список:

– Персоналу запрещается входить в личный контакт с членами семьи президента, в том числе, вне территории резиденции в нерабочее время, – вот тут я окончательно растерялась, ведь никогда ни с кем из Макаровых ни в какие личные контакты не входила.

– Вам понятен этот пункт?

– Более чем.

– Но вы всё же намеренно нарушили его. А теперь делаете глуповатый вид, будто ничего не произошло.

– Простите? – я непонимающе уставилась на президентскую жену.

– Боюсь, что не смогу.

– Я ни с кем из вашей семьи не входила в личные контакты. В этом я уверена на сто процентов.

Ирина, глядя на меня, как на умственно отсталую девочку, жалостливо улыбнулась:

– Я могу предположить, что понятие личного контакта для вас несколько иное, чем для меня. Но обед, ужин и часть ночи в компании с сыном президента – это всё же нарушение. И какой бы талантливой преподавательницей вы ни были…

– О чём вы? – я так резко вдохнула воздух, что закашлялась. – Какие ещё обед, ужин и… – и тут до меня дошло.

«Секретные секреты!» – в памяти прозвучал голос Плотниковой. Ирина продолжала разглядывать моё лицо и медленно кивала. Внутри меня что-то треснуло и рассыпалось острыми осколками… Я подняла взгляд на первую леди и без каких-либо эмоций произнесла:

– Он сказал, что работает здесь.

– Олеся, у меня совершенно нет времени и желания разбираться, кто прав, а кто виноват. Я не воспитатель в детском саду, и мы не в песочнице. Женщина с такими свободными взглядами, как у вас, в любом случае не имеет права тут находиться. Пройдите в крыло для персонала, подпишите все необходимые документы, и мы закончим наше общение раз и навсегда, – победоносно расправив плечи, Ирина в последний раз высокомерно глянула на меня и вышла из кабинета.

Я лишилась работы. Просто по щелчку пальцев. Слёзы злости, обиды и уязвлённой гордости жгли глаза, пока я с высоко поднятой головой шла за расчётом.

А вот осознание того, что мной воспользовался целый всамделишный сын главы государства, накрыло меня уже по пути домой…

Демид

Всё воскресенье я потратил на составление списка юристов, с которыми был смысл пообщаться касательно брачного договора. Сколько стоили их консультации – мне было плевать. Лишь бы нашли выход. Я ощущал себя попавшим в капкан волком, которому не оставалось ничего, кроме как отгрызть себе лапу.

Ни голода, ни усталости я не чувствовал, пока не удовлетворился количеством ценных фамилий и контактов. Под вечер в голове мелькнула мысль написать Олесе на случай, если ей будет интересно повторить нашу схему, но я решил сначала разобраться с проблемами, а потом уже перевести фокус на дела интимные.

В понедельник прямо в восемь утра разослал свой вопрос лучшим адвокатам столицы и, поглядывая на уведомления в телефоне, начал готовиться к рабочим встречам. Хоть тут особых косяков не было. Но это скорее была моя личная заслуга: клиентов я подбирал тщательно, золотых гор за сутки никому не обещал, зато гарантировал стабильность в планировании ими своих доходов и расходов на несколько лет вперёд.