Бэлла нередко вспоминала и незнакомую семью в зале ожидания одного аэропорта: муж с женой и детьми сидели на диванах напротив неё. Подружка Бэллы, присмотревшись к детям семейной пары, внезапно засмеялась, но быстро спохватилась. Пока та, сконфузившись, ходила за водой, Бэлла успела получше рассмотреть взаимоотношения в семье. Она чувствовала, что не на публику, но искренне родители любили младшего сына с синдромом Дауна. Его старшая сестра, ещё подросток, не стеснялась братика и тоже принимала его бесхитростные ласки, которые тот расточал с улыбкой. Мальчик весь светился от внутреннего счастья и неудержимого желания обнимать и целовать родных. Бэлла понимала, что таких детей нельзя заставить играть роль или притворяться. Так и напрашивались слова «солнечный ребёнок». По росту он выглядел на семь лет, вёл себя как трёхлетний.
Но всё искупала его безудержная любовь и позитивный настрой к окружающим людям.
Остался в прошлом разговор с мужем о хромосомном повреждении ДНК их дочери, и Изабелла с большим рвением делала всё возможное для развития малышки, мечтая, тем не менее, о чудесном исцелении Богом. Молодая жена почти дословно помнила беседу с Борисом, случившуюся неожиданно. Муж сам завёл разговор о Виолетте, хотя и начав издалека, но вскоре перевёл на дочь:
– Не скрою, сейчас я вижу всё больше сходства между нашим ребёнком и моим двоюродным братом. Он был младше меня на одиннадцать лет. Когда Костик был младенцем, уже тогда я что-то подозревал о нём, но, конечно, всё стало понятно через пару лет.
Изабелла напряжённо молчала, и Борис продолжил:
– Ты ведь знала? Такое не скрывают от рожениц. Уже через полгода после рождения Виолетты мои родители чётко поняли её проблему. В последующие недели я хотел понять: знаешь ли ты, веришь ли в диагноз дочери. Разными вопросами я хотел вывести тебя на чистую воду. Ты хорошо держалась. Лишь одно выдало тебя. Помнишь?
Борис прищурился, но жена молчала, с тревогой вглядываясь в него. В такие минуты голубые глаза женщины становились лазурными… или так казалось любящему мужу.
– Когда на мои слова, что дочь станет учёным, как я, ты смутилась и не поддержала меня, – на одном дыхании произнёс в волнении мужчина. – Даже ушла в другую комнату. Именно это выдало тебя… И ты стала какой-то замкнутой. Но пойми: я зрелый человек, мне тридцать пять. Прошу тебя: никогда впредь не лги мне, ничего не скрывай! Иначе я перестану верить тебе в другом, разном. Мы ведь обещали друг другу при венчании и в загсе разделить все печали и радости.
Изабелла радостно кивнула и смачно поцеловала мужа в губы, развернув его к себе на диване.
– И ты ведь не знаешь ещё кое-что, – продолжил Борис, проведя ладонью по высокому лбу. – Я говорил тебе и твоим родителям, что был женат, а три года назад жена ушла в мир иной… Да будет тебе известно теперь: наши дети умирали… Кто-то – при родах, кто-то – во время беременности матери, а первый ребёнок умер в два годика. Позже я узнал, что не только бабка покойной жены была колдуньей, но и моя бабушка по линии отца тоже занималась какой-то белой магией. Это сподвигло меня сильнее обратиться к Богу вслед за родителями. В собрании встретил тебя… В то время мы с родителями отрекались от грешных дел наших предков, каялись, чтобы их карма не прилипла к нам. Но уже тогда у меня мелькнула мысль: придётся ответить за их богомерзкие преступления. И я просил у Бога испытание, чтобы пройти его и быть чистым в Его очах. Понимаешь? Это моё испытание. Помоги мне его пройти!
Изабелла присела на колени мужа, жарко обвила его шею руками и торопливо заговорила о том, что не предаст их любовь и семью. Она каялась в том, что скрывала правду, и твердила, что родит столько детей, сколько даст Бог. И они проживут вместе до конца жизни. Борис трепетно поцеловал её, и вскоре они предались супружеской любви.