Медсестра перекрестилась, быстро проговорив:

– Господи, прости.

– Зачем мне это? – удивилась Бэлла. – Я-то вышла замуж девушкой. Да и муж мой тоже – из верующей семьи. Сколько помню из детства, наставники говорили: не сей ветер, пожнёшь бурю. Но разве эти слова – про нас с Борисом? За что нам такая несправедливость?

Молодая мать, как будто обессилев, повалилась на кровать и навзрыд заревела.

– Кто знает, девонька моя? Только Бог знает – что у вас с мужем на уме-то… Много ныне в храм ходящих, да формально. Выходят с исповеди и идут себе грешить снова. Мы с матерью людьми стали, полюбили девочку-урода от всей души. И специалисты позже говорили, что Маринка лучше развита, чем её сверстники… Которых сбросили в Дом малютки. Или которых ненавидели в семье, где оставляли… Так что мы с мамой прожили жизнь радостно, без злобы. Верю, что благодаря матери и замуж я правильно вышла, и аборты не делала. Сколько Бог дал, всех младенцев с мужем приняли и вырастили. Семеро их у нас.

Медсестра говорила громко, перекрывая плач молодой женщины. На последних словах Бэлла затихла и внезапно рассмеялась, беззлобно проговорив:

– Семеро по лавкам.

Галина Владимировна пошла к двери и оттуда проговорила:

– Буду молиться за тебя да твоего мужа. Пусть девочка растёт с вами, не отказывайтесь, ради Христа! Будет вам тогда награда. Поверь!

Дверь палаты захлопнулась, и Бэлла, перебирая в памяти слова пожилой женщины, немного другими глазами взглянула на спящую рядом малышку.

Всему приходит конец, настал и день выписки из коммерческой клиники. Бэлла ощущала себя бодрой и здоровой. За последние три дня мать свыклась с мыслью о некоем испытании, случившемся в её безоблачной доселе жизни. Под влиянием бесед с медсестрой Галиной Владимировной тревога молодой женщины улетучилась – будто и не было. Так что мать вышла с ребёнком из нового, современного здания вполне радостной и счастливой под фото- и видеосъёмку родственников.

Улыбающееся лицо Бориса лишь на мгновение омрачилось при взгляде на новорождённую, но мать, предупреждённая дочерью заранее, вовсю радовалась, что было вполне понятно Бэлле. Родители же Бориса не особо разглядывали дитё, приняв решение радоваться и веря улыбкам других участников сего торжества.

– Дети бывают некрасивыми, когда только родились, – мимоходом бросила свекровь Бэллы, заметив напряжение во взгляде своего мужа.

– Все подарки в квартире, – подытожил поздравления и чмоки родственников свёкор молодой женщины.

Родственники сели в автомобили и поехали к дому, где находилась квартира родителей малышки. Бэлла радовалась решению, что будет вести себя как ни в чём не бывало, и так долго, как только будет возможно. Она не могла не отметить, что любовь к ребёнку во чреве, вызревавшая долгие девять месяцев, плюс расцветшая в первый день после родов, не мог победить обрушившийся в одночасье негатив. Молодой женщине, впервые родившей, хотелось сполна насладиться материнством и продолжением брака с Борисом. Изо всех душевных сил любящая жена надеялась, что семья не распадётся.

Во время застолья мать уединилась с дочерью в малой комнате, где в кроватке лежала, мирно посапывая, малышка, единодушно названная Виолеттой.

– Ничего не бойся – всё будет хорошо, – уверенно, но приглушённым голосом произнесла Мирослава Георгиевна. – Мне не привыкать, сама знаешь. Никому ничего не говори, продолжай хранить молчание. Проблемы надо решать по мере их поступления… Постарайся за полгода привязать отца к дочке. Эта тайна о ребёнке вскроется, наверное, где-нибудь… через полгода-год. А до того времени крепи брак с мужем… Без Божьей помощи вам не обойтись.