Худощавые, жилистые, лица больше азиатские, чем европейские, кожа смуглая, глаза равнодушные.

И это равнодушие пугало сильнее всех ошейников и пустынь. Обладатель таких глаз относится к своему пленнику как к вещи.

Сломать, продать, обменять – для таких людей в порядке вещей.

Обычно такой человек есть во всех коллективах, но здесь… все без исключения бедуины смотрели на меня как на вещь.

– Да он мозги дурит! – вмешался шутник Тирум. – Все знают, что стелы разрушены!

– Заткнись, Тирум, – главарь бедуинов метнул в своего подчиненного нехороший взгляд. – Так что за стела? Здесь? В Пустыне? В развалинах? Место помнишь?

Десен, если я правильно запомнил имя главаря работорговцев, делал между вопросами небольшие паузы и внимательно всматривался в моё лицо.

Словно пытался найти ответ.

– Стела в пустыне, кха-кха, – ответил я, ничуть не покривив душой.

Жаль, что я не успел узнать у пленников полный функционал ошейника, но лучше, думаю, не врать. Вдруг ошейник сможет это как-то оценить.

Или не ошейник, а маг…

– Вход, кха-кха, лежит в развалинах, место, кха-кха, помню.

Говорить было больно – во-первых, снова хотелось пить, во-вторых, горло саднило после ксурова ошейника.

– Тирум, дай ему бурдюк! – приказал бедуин.

– Но, Десен…

– Не испытывай моё терпение, – голос Десена похолодел.

– Ещё воду тратить на всяких проходимцев! – пробурчал шутник так, что вроде как говорил он себе под нос, но услышали все.

Достав из тюка тощие меха, он с силой швырнул их мне в лицо.

Десен едва заметно поморщился, а я, поймав бурдюк, сорвал крышку, понюхал воду и, не медля ни секунды, выпил всё до дна.

– Это была твоя порция на день, – заметил Десен.

– Говорят, от обезвоживания, кха-кха, наступают необратимые разрушения головного мозга, – я пожал плечами. – И особенно страдают участки мозга, связанные с памятью.

– Умник, – поморщился Десен. – Не парь меня.

– Вам нужна стела, мне, чтобы восстановиться, нужна вода.

Десен задумчиво посмотрел на меня, словно решая, продолжить разговор или убить меня на месте.

Я же, спокойно выдержав его изучающий взгляд, прислушался к себе.

Тело ломило, слабость, хоть и стала полегче, но никуда не делась, голова всё так же кружилась, да и вообще, самочувствие было не из лучших.

В таком состоянии я бы не то что драться, даже идти куда-то не рискнул. Впрочем, выбора у меня не было.

К тому же напряжение, витающее в воздухе, не вызывало сомнения – именно в этот момент решается моя судьба.

– Расскажи о стеле, – Десен принял решение и взмахом руки приказал выдать мне ещё один бурдюк с водой.

– Для того чтобы добраться до стелы нужно…

Рассказывал я долго и обстоятельно, то и дело прикладываясь к мехам с водой.

Пить хотелось просто неимоверно, но я волевым усилием заставил себя делать маленькие глоточки – для лучшей усваиваемости.

Ну и, конечно же, внимательно следил за эмоциональной составляющей Десена.

Когда от него начинало веять скукой, я тут же перескакивал на следующий эпизод или переключался на опасности передвижения под землёй.

Сам же, пока рассказывал про свой путь до Центра, незаметно рассматривал работорговцев.

Самым опасным был Десен – глава небольшого отряда.

На бедре у него висели ножны, а жилистые ладони явно намекали, что меч у него не только для красоты.

Справа от него сидел маг.

Веяло от него какой-то сыпучей силой и… одержимостью, что ли?

Даже не так, на эмоциональном плане явственно ощущалось сильное желание, на грани раздражения.

Дальше по кругу расположился Тирум.

Этот, судя по ауре и эмоциям, был латентным садистом и вообще неприятным типом, который мало кому нравился и бесил своим поведением всех подряд.