Похоже, Ольге Николаевна давно хотелось выговориться. Не исключено, что она это делает первый раз в жизни. Обычные люди рассказывают о себе случайным знакомым, вываливая все подробности личной жизни на голову спутника где-нибудь в купе поезда. Я сам не раз слышал откровенные признания мужчин – дескать, жена изменяет, а что делать, не знаю? Мол, люблю ее, заразу такую! Или от женщин – муж негодяй, а деваться некуда. Оттого и делятся сокровенным с незнакомцами, что и рассказать хочется, а друзьям-приятелям о том не расскажешь. Но великой княгине такое счастье не светит. Ей сложно оставаться одной, сложно отыскать для исповеди человека, с которым больше никогда не увидишься. Не жизнь, а сплошной регламент. Есть ещё священник, но что может сказать батюшка, если ему на исповеди духовная дочь сообщит о своей моральной усталости? Не знаю. Да и все ли можно рассказывать батюшке? Тайна исповеди, конечно тайна, но в истории всякое бывало. Вплоть до слухов о вербовке тех самых батюшек спецслужбами.

– А замуж вы выходили не по любви? – спросил я, припоминая что в моей реальности, Ольга отказалась выходить замуж за «моего нынешнего отца».

– Да уж какая любовь? – поморщилась великая княгиня. – Надо было выходить за румынского принца, теперь бы была королевой, но из России уезжать не хотела, уперлась. А тут батюшка приказал – дескать, нам нужен наследник, Алешка болен, долго не проживет. Ты в семье старшая, станешь престол наследовать, но все равно, нужно продолжение. Вот, пришлось. И выбора-то особого не было… Но, хотя бы в монастырь не отправляют, как при Алексее Михайловиче, уже хорошо.

Похоже, с великим князем Борисом старшая дочь императора не очень счастлива. Не удивительно. Разница в возрасте приличная. Справочника под рукой нет, но вроде бы, мой «батюшка» старше моей «матушки» лет на двадцать, или около того. Ей сейчас сорок пять, а ему далеко за шестьдесят. Какое уж тут семейное счастье, если любви нет?

Не удержавшись, я процитировал:

Получилось не так красиво, как в старом-советском мультике, но великая княгиня заинтересовалась:

– Откуда это? Никогда ничего не слышала.

– Да так, навеяло, – смутился я. – Слышал как-то, запомнил. А откуда и что такое – не знаю.

– А ещё? – потребовала «матушка» и мне пришлось прочитать еще одно четверостишие, пропустив самое главное – то, что являлось припевом:

У меня получилось не весело, а даже трагично. Стоит ли удивляться, что из глаз великой княгини потекли слезы? Вытащив носовой платок, Ольга Николаевна промокнула влагу и с грустью сказала:

– Вот так вот жизнь и прошла…

– Когда она у вас успела пройти? – полюбопытствовал я.

– А… – отмахнулась великая княгиня. – Думаю, может дальше-то жить и не стоит?

Ничего себе. Мы, вроде бы, договорились, а она тут… Возьмет, да и примет дозу снотворного. Впрочем, сам виноват. Расстроил женщину.

– Ольга Николаевна, вы очень обидитесь, если я вас выругаю? – поинтересовался я, а потом, не дожидаясь ответа, сказал. – Уважаемая матушка! Многоуважаемая великая княгиня! Рассуждаете вы сейчас, как крепостная девка!

– Что?! – обомлела Ольга Николаевна одарив меня таким взглядом, что у меня всё внутри похолодело.

Но я не поддался.

– Вы всё правильно услышали, – встал я со своего места, прошелся по комнате. Сделав два шага туда, два обратно, подошел к великой княгине и пристально посмотрел ей в глаза: – В сущности, вы не старая женщина, я бы даже сказал молодая. Вам и всего-то слегка за сорок, у вас есть сын. Да, понимаю, он тяжело болен, но, слава Богу, он жив. Вы мать императора. Да более того, вас саму готовили на роль императрицы. В мире едва ли наберется сотня человек с подобным образованием. С чего вы решили, что имеете право так просто умирать?