– И какую услугу вы просите от меня в обмен на свою? – спросил он через плечо, едва повернув голову.

Франческа успела сделать несколько порывистых шагов к нему прежде, чем опомнилась и остановилась.

– Я прошу помощи в юридическом вопросе. Моя племянница, Джорджиана, живет со своей мачехой с тех пор, как два года назад умер ее отец. Ее отец пообещал назначить меня опекуншей в своем завещании, но умер, не успев этого сделать. Опекун, упомянутый в завещании, также умер. Я прихожусь Джорджиане крестной, и я бы хотела растить ее, поскольку сейчас оба ее родителя умерли. Однако ее мачеха отказывает мне в праве даже видеться с ней. А сейчас они переехали, не сказав никому, куда направились. Я хочу найти племянницу и добиться, чтобы ее передали мне.

– Не вполне понимаю, каким образом я мог бы вам помочь.

Франческа сделала еще несколько шагов к нему, но на этот раз двигалась плавно, и шаги ее были помельче.

– Джеймс Уиттерс оказался единственным стряпчим, который не качал с сожалением головой и не обращался со мной как с недалекой истеричкой. Если бы вы только помогли мне найти другого приличного стряпчего, который принимал бы меня и мое дело всерьез, я бы сочла вашу ответную услугу более чем достаточной.

Эдвард повернулся, но не так, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и вскинул голову.

– Вы хотите, чтобы я нашел для вас солиситора?

– Нет, – сказала Франческа, и голос ее едва заметно дрогнул – это надежда пустила когти в ее сердце. – Я хочу, чтобы вы помогли мне провести собеседование с солиситорами. Ни один из них не относится серьезно к своей клиентке, если она – одинокая женщина, не обладающая ни особым влиянием, ни большим богатством. У меня есть средства, чтобы заплатить стряпчему, – поспешила заверить его Франческа. – Мне просто нужно заручиться вашим влиянием.

Эдвард тяжело вдохнул, по-прежнему глядя прямо перед собой, но не на нее. Франческа изучала его профиль, едва осмеливаясь дышать. У него был твердый подбородок, крепкие скулы, под которыми сейчас угадывались желваки, и нос с горбинкой, которая была незаметна, если смотреть на него анфас.

– Полагаю, у вас есть список, – сказал наконец лорд Эдвард. – Список солиситоров.

– Я… Да. – Франческа собралась с мыслями, которые, похоже, явно забрели куда-то не туда. – В нем четыре или пять имен.

Он медленно кивнул, и его голова опустилась ниже. Можно было бы сказать, что он набычился, если такое выражение уместно для описания аристократа.

– Приводите Слоуна, – сказал он очень тихо. – Как можно быстрее.

– Конечно, – сказала она, и сердце ее замерло. – Я отправлю вам записку, как только получу от него известие.

Наконец он повернул к ней лицо.

– Благодарю вас, леди Гордон. – Он протянул ей руку. – Полагаю, мы пришли к согласию.

Она вложила ладонь в его руку.

– Сожалею, что наше знакомство началось при таких обстоятельствах, – сказала она, не лукавя, бросив быстрый взгляд на газету, которую он продолжал держать в руках.

Не глядя на газету, он сложил ее вдвое и убрал за спину.

– Разделяю ваши чувства. – Вот все, что он сказал.

На Франческу он произвел неизгладимое впечатление. У этого мужчины, должно быть, ледышка вместо сердца, или, возможно, он весь набит льдом. Впрочем, рука у него оказалась теплой. Она чувствовала тепло и силу его рукопожатия даже сквозь перчатки. Он не стал задерживать ее руку в своей.

– Доброго дня, сэр, – сказала она, отчего-то слегка задыхаясь.

Он испытующе на нее посмотрел. Взгляд его не был холодным, и цвет глаз не казался уныло серым, отнюдь. В них она увидела проблески синевы, словно сквозь тучи проглянуло чистое небо.