В общем, минут через пятнадцать пирожков уже на было.

– Всё равно Ставрос не слишком их любит, – виновато произнёс старик и тихо рассмеялся.

Нэлли хихикнула, закутавшись в одеяло на манер гусеницы.

Пирожки были с мясом, картошкой, с яблочным и вишнёвым вареньем. С экзотическими начинками, которые она даже не опознала, но которые ей очень понравились. Хотя она была настолько голодной, что уже мысленно примерялась сожрать кого угодно – живьём и в сыром виде. Если это только не человек.

Нэлли поблагодарила высшие силы, которые её сюда и запихнули, что не поддалась искушению, когда замерзала на мосту, рвануть в лес, чтобы попытаться голыми руками словить кролика. А ещё она подумала о том, что зря не курит. Так как отсутствие зажигалки также могло стать одной из косвенных причин гибели, если бы дедушка вовремя не подъехал к ней на своей кобыле.

Теперь, когда мозги встали на место и перестали проситься в тёплые края, она осознала, что если бы поддалась пожирающему внутренности голоду, то уже замёрзла бы где-то в лесу, пытаясь найти грибы, ягоды или полезные корешки. Ага, под слоем снега, словно сказочная дева, которую мачеха отправила за подснежниками в январе.

Впрочем, сама Нэлли была убеждена, что никаких двенадцать месяцев бедняжка не увидела, а все её приключения были обычной предсмертной галлюцинацией. И что сама девушка просто тихо и миро скопытилась в сугробе, блуждая по заснеженному лесу в нищей одежде.

А ещё ей показалось, что обалденно вкусная выпечка пропитана какой-то магией, восстанавливающей силы. Да, ей было всё ещё плохо, и кашель начал рвать лёгкие, заставляя её едва ли не заливаться лаем – не хуже бездомных собак – но всё же она ощутила приток сил.

К тому же, вдруг стало намного теплее, так что её одежда, которая совсем недавно казалась совершенно бесполезной – всё равно, что прикрыться зонтиком от атомного взрыва – вдруг начала выполнять свою функцию и защищать от пронизывающего холода.

Хотя снежинки продолжали падать, снег стал более редким, да и быстрее таял, чем превращался в белоснежное покрывало.

Кашляя, будто заядлый курильщик, Нэлли перестала валяться, словно почти готовый к похоронам труп, и устроилась так, чтобы частично лежать, а частично сидеть, опираясь спиной о высокие бортики.

И девушка с изумлением отметила, что они едут уже не по безлюдной дороге, а по вполне себе заполненному тракту. А также вокруг появилось много средств передвижений, таких, как тележки, кареты, породистые скакуны с одинокими, страшно гордыми и загадочными всадниками и даже всадницами.

Они заинтересовали её больше всего, так как вызывали ассоциацию с великолепными героями приключенческих романов. Так что она, стараясь не думать о том, что очутилась совершенно в иной вселенной, с восхищением пялилась как на всадников, так и на коней под сёдлами. Некоторые скакуны очень напоминали демонов, сбежавших из ада, и плевавших с высокой башни какого-нибудь зловещего замка на маскировку.

Мысленно махнув рукой, Нэлли пообещала себе, что разберётся с этим попозже. Если руки дойдут, и ей точно не перепадёт какое-нибудь эпическое задание.

В этом она уже начала сомневаться и потихоньку прикидывала, что именно ей придётся сделать. На самом деле перспективы не слишком радовали, так как Нэлли прекрасно понимала, что ни размахивать мечом – или другим остро отточенным оружием, – ни править государством она не сможет.

Отбросив мысли, которые могли привести только к отчаянью и затяжной депрессии, которые сейчас были бы, как минимум, неуместны, Нэлли принялась просто наблюдать, стараясь удержаться от шока, громких воплей и обмороков.