Стоило гному закончить рассказ, как другой гном, довольно странного вида, в головном уборе из перьев, короной стоявших на голове и спускавшихся за спину – точь-в-точь индеец в боевой раскраске, воскликнул:

– Карл Катц! Тоже мне! У нас дома его зовут Рип ван Винкль, и на самом деле с ним случилось…

– Остановись-ка, дружок, – сказал король. – Если мы пожелаем услышать твою историю, мы попросим тебя её рассказать. Без сомнения, ещё многие помимо Карла Катца и твоего Рипа ван Винкля пробыли у фей слишком долго, чтобы потом через многие годы вернуться домой стариками.

– История повторяется, – сказал упрямый гном.

– Да, – согласился Оберон, – но повторений нам достаточно, поэтому давайте послушаем историю, рассказанную кем-нибудь другим! – Он обернулся к Титании и сказал: – Моя королева, может быть, кто-то из твоих фрейлин расскажет нам что-нибудь интересное?

– Разумеется, – обрадовалась королева, довольная, что король так высоко ценит таланты её окружения. – Кого бы выбрать? – спросила она, оглядев вставших почтительно приближённых. – Я думаю, Мотылёк мог бы рассказать нам прелестную историю о молодом человеке, добром к феям, и о том, как это помогло ему победить жестокого великана и заполучить в жёны прекрасную принцессу.

– Как будет угодно королеве! – с готовностью промолвил Мотылёк и, вскочив на табурет, немедленно начал рассказ про

Жил-был когда-то пастушок. Никого из родных у него не было, кроме мачехи, такой злобной, что жалела она пасынку и еды, и одежды. Целыми днями бедный пастушок пас стадо, и только хлебные корки перепадали ему поутру и вечером.

Однажды мачеха ушла на целый день, не оставив никакой еды. Пришлось ему выгонять стадо на выпас поутру на голодный желудок, и от голода он горько плакал. К полудню пастушок осушил свои слёзы и поднялся на вершину зелёного холма, где привык отдыхать летом от жаркого полуденного солнца.

На холме всегда было прохладно и влажно под сенью деревьев, но на сей раз он заметил, что влага высохла, земля затвердела, а траву кто-то вытоптал. Это показалось пастуху необычным, и он задумался, кто бы мог такое сделать. Размышляя, он заметил, что в траве что-то поблёскивает. Он решил посмотреть – и нашёл пару сверкающих крошечных башмачков из прозрачнейшего стекла. Мальчик обрадовался, позабыл о своём горе и целый день забавлялся чудесными башмачками.

Вечером, когда солнце село за лесом, пастушок стал собирать своё стадо. И тут он вдруг встретил крошечного юношу, который приветливо с ним поздоровался:

– Доброго вечера!

– И тебе вечер добрый! – отвечал пастух.

– Не находил ли ты моих башмаков, что потерял я сегодня поутру в зелёной траве? – спросил юноша-невеличка.

Пастушок ответил:

– Да, я их нашёл, но, дорогой мой приятель, позволь мне оставить их себе. Я бы отнёс их мачехе. А она, может быть, дала бы мне на ужин хоть немного мяса.

Но юноша стал просить:

– Верни мои башмачки, а в следующий раз я тебе послужу.

Пастушок пожалел его и вернул башмачки. Маленький юноша, радостно подпрыгнув, благодарно кивнул и скрылся.

Пастух собрал стадо и погнал в деревню. Вернулся он уже в темноте, и мачеха очень ругалась за позднее возвращение.

– В горшке осталась каша, доешь и ложись скорее, чтобы утром встать пораньше, как другие люди.

Мальчик ничего не ответил, быстро съел кашу и убрался к себе на сеновал спать. Всю ночь ему снился юноша-невеличка и его стеклянные башмачки.

С утра пораньше, ещё до восхода солнца, он проснулся от воплей мачехи:

– Вставай, лежебока! Давно светло, скотина не будет стоять голодной из-за ленивца!