– И как она выглядит?

– Это ты сам поймешь, когда ее увидишь. Ты ее ни с чем не спутаешь.

– И ты хоть раз ловил такую?

– Один раз было дело.

– И что ты с ней сделал?

Родион, кажется, приближался к разгадке главной тайне своей жизни.

– Ты стал счастливым?

– Да. Но не от того, что у меня была Рыба-солнце. Я подарил ее твоей маме, и она стала счастлива. В тот же миг откуда-то прилетели два больших светлячка и поселились в ее глазах.

– Настоящие? – удивился Родя.

– Самые настоящие! Они жили там днем и ночью, и твоя мама была самой счастливой на свете. Она радовалась жизни каждый день так сильно, что почти летала. Все прохожие заглядывались на нее и думали, что с ней что-то не так. Еще бы! Разве может человек быть так счастлив? Все ее подруги боялись, что она вот-вот взлетит или просто лопнет, как воздушный шарик, и по всем улицам города придется несколько дней подряд убирать миллионы ее улыбок. Но потом все сами заряжались от нее счастьем, и тоже вовсю начинали улыбаться. Я никогда на свете не видел человека счастливее. А из-за ее счастья был счастлив и я.

Родион вспомнил свою занятую, строгую и часто сердитую маму, с очень красивым просветом пепельно-белых волос, появлявшимся иногда у нее на макушке, который мама зачем-то старалась как можно быстрее закрасить. И вспомнил себя, когда первый раз на днях увидел вернувшегося папу. Нет, что-то тут не так. Разве можно сказать, что мама счастлива? Счастливые люди выглядят совсем по-другому. Даже старающаяся казаться взрослой и серьезной Арина прыгала почти до потолка, когда ей подарили набор косметики и духи. Папа точно что-то понял не так.

– И где тогда сейчас эта рыба? – спросил Родя.

– Я не знаю. Я отдал ее твоей маме, но она, наверное, ее потеряла. В один день она пришла, а рыбы не было там, где она ее обычно ждала. Мама, наверное, долго ее искала, но рыба спряталась так хорошо, что и сама забыла, как ей вернуться назад. Мама, наверное, искала ее день и ночь, а рыба искала маму. И вот однажды мама посмотрела в зеркало и больше не увидела у себя в глазах светлячков. Может, им стало холодно зимой, или в долгие ночи они очень быстро сгорели. А может, они не могут жить без своей рыбы, и они полетели за ней, и тоже где-то потерялись.

– И что же нам делать?

– Как что? Мы будем ее снова ловить! И обязательно когда-нибудь поймаем. Причем поймаешь ее именно ты!

– Без поплавка? – уточнил Родион.

– Без поплавка. А, может, и с поплавком. Это совершенно не важно. Ты сделаешь это так, как сам посчитаешь нужным. Потому что только ты узнаешь, где твоя рыба.

– Откуда же я это узнаю?

– Отсюда.

Макар прижал руку к груди.

А потом они с сыном долго купались, пока их губы не стали синими, а зубы не начали стучать сами и собой. Они обсыхали в лучах солнца летного вечера, которое уже не палит так сильно, а позволяет плавать, как в воде, в своем тепле и свете, чтобы они полностью обволокли и пропитали тебя, прогрели все промерзшие за холодную зиму косточки и зарядили желанием жить.

– Пап, а почему ты купаешься в футболке? – спросил Родя.

Макар действительно купался в футболке, причем из достаточно плотной ткани. Даже будучи мокрой, она не просвечивалась, оставаясь такой же надежной визуальной защитой.

– А мне так больше нравится. Так интересней. А то все купаются без футболок, это как-то скучно. А я вот один в футболке.

– Так ты ее сейчас сними, она ж мокрая. Заболеешь.

– Кто, я? Не заболею. Наоборот, так быстрей высохнет. И вообще, если честно, – произнес Макар таким голосом, как будто открывал свою самую большую мальчишескую тайну, – я стесняюсь.