– Вы же собирались начать уборку подвала? – с подозрением напомнил голос, очевидно, принадлежавший экономке.

– Начну. Я призрак – я не устаю. Спать мне тоже не нужно, – отозвалась мачеха под бодрый шелест пригибаемых веток.

Перед глазами немного прояснилось, Винс едва заметно шевельнулся. Я придавила его руку к земле. Перья под пальцами остались мягкими. Я с облегчением выдохнула.

– Что это? – тут же взвилась экономка, услышав мое пыхтение. – Я вызываю стражу!

Только не стражу!

Я, точно пьяный из канавы, выбралась из веток и приветливо улыбнулась высокой пышной старушке:

– Здравствуйте! Я Ариана, дочка Эн.

Мачеха кивнула и деловито спросила, продолжая пригибать ветки над конечностями Винса:

– Ари, ты все ветки с другой стороны пригнула?

– Все! – заверила я, продираясь через заросли к дорожке.

Честно говоря, не знаю, какой смысл пригибать то, чего не видно, но экономка довольно закивала.

Она даже спрятала амулет для вызова стражи. Но старушка была не так проста: поизучав мой пыльный наряд пару минут, она спросила:

– А чего зеленая такая? Чисто под цвет листвы?

Ой, про то, что у меня сейчас крайне жизнерадостный цвет лица, в том плане, что любой на меня глянувший чувствует себя бодрым и счастливым, я забыла.

– Так это… – из кроны дерева на другой стороне дорожки выпала фея, – крем это такой. На лицо мажешь и получаешь благородную бледность!

– Вечно молодежь что-то выдумывает! – пробурчала экономка, еще раз глянула на меня и, бормоча про то, как хорошо было во времена ее молодости: кони толще, возницы стройнее, девы с румянцем, как у пирога, продолжила променад.

Едва она скрылась за поворотом, Эн вызвала защиту особняка. Алая сфера с символами была не такой сложной, как в Скалистом, но лишних в дом не пускала. Но не в сад.

У странной особенности оказалось простое объяснение.

– Мальчишки за цветами и яблоками лазают, – пояснила Эн, убирая сферу. – Миссис Пигл согласна их страже сдать, а Дамиан сказал, что не хочет лишать ее развлечения и гимнастики. Она же сад патрулирует круглые сутки.

Надо быть с экономкой поосторожней. А то развлечется за наш и стражи счет в два счета!

Фея добавила пыльцы, вспыхнула дорожка пути, и мы оказались в заставленном старой мебелью помещении с узкими окнами под самым потолком.

Опять я дома изнутри изучаю. То с кабинета хозяина, то с его спальни, теперь вот с подвала… Да хоть с фундамента, главное, Винса спрятать.

Эн помогла уложить Винсента на банкетницу с поцарапанным кожаным сиденьем.

– Погоди секунду, – сказала она Мирелле, взлетела под потолок и нырнула в кладку.

– Да иду я! – Спустя пару минут фея тряхнула крылышками, глянула на меня и ответила, видимо, мачехе: – Согласна, благородная бледность у нее слишком благородная, так и хочется в семейную галерею к статуям определить! Сиди тут, его не трогай!

Вспыхнув изумрудным фонариком, она исчезла.

Я огляделась, обнаружила колченогое полуразвалившееся кресло. Но только сделала шаг к нему, как Винс шевельнулся и открыл глаза. Змеиные, желтые, с узкими зрачками. Зрачки расширились, он дернулся вперед. Упал на колени, я бросилась к нему. Винс поймал меня в объятия и выдохнул:

– Живая!

Наклонился и начал покрывать мое лицо короткими поцелуями.

А чего это он?

Ступор длился недолго. Оттолкнув Винсента, я села на пол. Винс снова качнулся ко мне, тряхнул головой и свалился на пол в беспамятстве.

Ударился, пока я его вытаскивала?

Дверь в подвал распахнулась, влетела Эн с двумя пузырьками в руках, следом – фея с подушкой и одеялом.

Сгрузив их на банкетницу, Мирелла покосилась на Винса:

– Скатился, что ли?

– Пришел в себя и… – Я замялась, не зная, как рассказать о приступе с необоснованными лобзаниями всего, что не убежало, – и ушел… то есть вырубился опять.