– Ну и что тут такого ужасного? – оглядываясь вокруг, промолвила Даша и, сорвав ярко-красный цветок, тут же воткнула его себе в волосы. – Ну как? Красиво? – прищурившись, посмотрела она на брата.

– Красиво, – заверил ее Иван, – только будь, пожалуйста, потише, а то вдруг кто плохой нас услышит и что нехорошее задумает.

– Ладно, – прошептала девочка, – я осторожней буду, – и в подтверждение своих слов она чуть слышно на цыпочках последовала дальше.

Долго они шли по тропинкам Дремучего Леса, как вдруг лес стал сгущаться. Все меньше попадалось на пути ярких цветов. Узкие тропинки переплетались корнями разросшихся во все стороны деревьев. А между ними все чаще и чаще появлялись заболоченные участки, которые приходилось перепрыгивать и обходить кругом.

– Что-то темновато стало, Вань, – оглядываясь по сторонам, промолвила Дарья, аккуратно перескакивая с одного бугорка на другой. – Здесь какая-то слякоть вокруг. Это что уже Заколдованный Лес начинается?

– Похоже, что так, – внимательно осматриваясь, ответил Иван, – ты только не отставай! А то тут видишь темень какая?! Так и потеряться несложно.

– Я попробую, ой! – перепрыгнув с одной кочки на другую, она поскользнулась и шлепнулась в лужу.

– Ты чего? – воскликнул Иван и подскочил к сестренке. – Не ушиблась?

– Нет. Смотри! – вставая и отряхивая платьице, она указала рукой чуть в сторону от себя. Там в густой полутьме деревьев что-то шевелилось, делая короткие резкие движения, словно пытаясь вырваться из западни.

– Стой здесь! – шепотом произнес Иван и, пригнувшись, стал осторожно пробираться к месту, куда указала сестра.

– Ну, что подкрадываешься! Лучше бы помог! – вдруг услышал он донесшееся оттуда недовольное ворчание и от неожиданности замер на месте. – Ну вот, на тебе! – снова проворчал кто-то. – Теперь он и вовсе остолбенел.

Даша, пробежав немного вперед, увидела, как прямо перед ней в ложбинке шевелится нечто похожее на большую разлапистую шишку.

– Вань! – воскликнула Даша от удивления. – Да это же шишка сосновая! Говорящая! – подойдя поближе, девочка весело рассмеялась.

– Фи! Девчонка! Какая я тебе шишка?! Ну и дети пошли, никакого уважения к старшим! – вновь проворчала шишка и подняла голову. – Что, не видишь? Старик я. Живу здесь, травы собираю, людей лечу. А шишка эта – шапка моя, лысину закрывает и от врагов спасает, чтоб те думали, что я – это не я. – И тут их новый знакомый вдруг поднялся на тоненькие ножки и замахал им что есть мочи. – Ну, живей же сюда, а то поздно будет!

Иван в три прискока подскочил к ложбинке и увидел, что, действительно, это никакая ни шишка, а низенький, примерно ростом с Дашу, дряхлый старичок с длинной седой бородой и огромной еловой шишкой-шапкой на макушке. Прямо перед стариком лежала огромная коряга, бывшая некогда деревом. А под корягой той между веток был зажат маленький лисенок. Он лежал неподвижно на земле и лишь тихонько скулил от боли.

– Какой крохотный! Кто ж его так? – подбежав к зверьку, выпалила Дарья. – Ух и тяжелая она! – девочка попробовала сдвинуть корягу с места, но та даже и не дрогнула. – Ваня, помогай! – отпустив корягу, крикнула она брату.

Иван тут же подскочил к лисенку, уперся ногами в землю, обоими руками ухватился за бревно и, что есть силы, рванул его вверх. Бревно издало глухое «ох», хрустнуло и чуть приподнялось. В этот момент старик с Дашей осторожно вытащили лисенка наружу и аккуратно положили на заросшую мхом тропинку.

– И как же это его так угораздило под бревно попасть? – ощупывая слабенькое тельце животного, спросил Иван.

– Да это все великан наш доморощенный. Будь он неладен! – прокряхтел старик, удрученно качая головой, – всю ночь здесь буянил, места себе не находил.