Но в момент, когда необходимо оскотиниться, озвереть и выпускать клыки, я вспоминал.

— Жанна, — рявкнул, — сиди тихо на заднем сиденье.

Волчица быстро послушалась меня. Отстранилась, и затихла за моей спиной.

— «Ярослав Ильич я готов», — сказал Волот в моей голове.

И понеслась моя память. “С полок падали пыльные банки”, разбивались, и звучал в моей голове истеричный голос прошлого.

Ненавижу!

Я всех ненавижу!

Урода отца, я его презирал всегда, и мечтал пробраться в родительскую спальню и перегрызть уроду горло. За то, что в его сарае пахло кровью, и далеко не животной. За то, что матери однажды изменял, а я видел. Он проклятый ублюдок…

Ненависть залила кровью глаза, я был на взводе. Все волки, которых я знал, терялись в тумане отвращения. Я – одиночка!

Моя лютая ненависть не знала границ, она перельётся в остервенелую агрессию… И я не буду беседовать с Владиславом – Серым единорогом. Никаких переговоров, конину надо жрать, а не вести с ней светские беседы. Злыдень в любом случае слова сказать не сможет, а сдерживать малолетних уродов я не намерен, пусть с братом выясняет отношения, я своих братьев и сестёр терпеть не мог, если бы папаша постоянно зубы не выбивал, всех бы загрыз.

Я зарычал, выпуская клыки. Бесило всё, своих терпеть не мог, но другие племена особо меня раздражали.

Свернул в лес, следом за кортежем. Никаких указателей, впереди не было населённого пункта, скорее всего вырубка или ещё что, вскоре асфальтовая дорога пропала.

Запахло в салоне страхом.

— Тебя не касается, сиди тихо, не двигайся, — утробно рычал я, когти на пальцах царапнули материал, обтягивающий руль.