Утро этого понедельника оказалось ещё хуже, чем утро обычного понедельника. Что может быть хуже? Придя в школу, Кирилл оказался в центре неприятного внимания. Классная руководительница, которой в субботу ночью доложили о гибели пяти её учениц, одного ученика и одной ученицы в тяжёлом состоянии была черней тучи. Опухшее лицо и красный нос говорили о том, что весь вчерашний день она провела в слезах. Лёгкий запах алкоголя пояснял, как же всё-таки преподавательница смогла уснуть. Татьяна Карловна была человеком крепкой старой закалки. Никакие новости не могли вывести её из её сурового равновесия. Однако произошедшее не просто вывело её из сурового равновесие. Новость потрясла её до глубин души. Весть от полицейских ударила её как наковальней по затылку. Никого и никогда Татьяна Карловна больше не отпустит ни на какие пикники. О том что Кирилл оказался жив здоров и невредим, ей конечно же сказать забыли.

Картина того, как Кирилл заходит в кабинет сбила Татьяну Карловну с ног и нежно усадила на стоящий сзади офисный стул, подаренный, к слову, матерью Кирилла Екатериной Константиновной.

Придя в себя, Татьяна Карловна подвергла подростка тщательному допросу. И Кирилл мог бы поклясться, что если бы он не был так сговорчив, то всё могло бы окончиться и пытками.

Конечно же через час вся школа гудела слухами и новыми теориями, которые превращались постепенно сплетни. Учебный день прошёл ужасно. Успокаивало только то, что это был один из последних учебных дней седьмого класса.

Перед выходом из школы Кирилл заметил, как из кабинета директора выходит Ольга с какими-то бумагами. Девушка уже не выглядела несчастной. Заметив своими зеленовато-голубыми глазами смотрящего на неё подростка, Ольга подошла и весело спросила.

– Ты чего уставился?

– Ты будешь тут учиться? – неуверенно спросил Кирилл.

– Да, тебя не проведёшь. – улыбнувшись сказала Ольга.

Кирилл улыбнулся в ответ. Они мило поболтали, после чего, секретарь директрисы вышла и позвала Ольгу.

Ждать Ольгу было бессмысленно, прождав двадцать минут Кирилл принял решение отправиться домой. Школьник рассудил, что с Ольгой они ещё не раз пересекутся. Несмотря на то, что школа была большая и рассчитана на тысячу человек, Кирилл знал в лицо каждого ученика. «Интересно ли будет Ольге общаться с тем, кто младше неё? И с чего это я решил, что мы подружимся? А может возраст – это не проблема?» – рассуждал подросток. Улыбка этой девушки замерла в сознании семиклассника. Кирилл шёл по коридору, а перед глазами стояла её улыбка.

Экзамены были сданы, впереди три месяца каникул. О том, что на его обидчиц напал медведь Кирилл вообще не думал. После того, что он пережил и едва не погиб от их рук ему было их не жаль. Однако, всякий раз поймав себя на этой мысли Кирилл начинал себя стыдить. «Они же люди были, плохо думать нельзя» – прокручивал в голове Кирилл.

Только к Скворцовой школьник не чувствовал обиды. Девочка, сидевшая с ним за одной партой много лет, отказалась участвовать в ведьмовском ритуале. «Она поплатилась… Стоп! А чем она поплатилась? Эх жаль, что не у кого спросить» – подумал школьник. Кирилл решил, что нужно будет её навестить в больнице, когда она придёт в себя.

Кирилл беззаботно шёл домой. Дорога была знакома. Семь лет он ходил по этой дороге в школу и домой. Как и любой среднестатистический школьник он к пятому классу изучил каждый квадратный сантиметр этой дороги. Если на пути появлялось что-то новое, оно сразу же подвергалось доскональному изучению. Например, взрослый человек пройдёт мимо недавно установленного знака, а школьник обязательно узнает крепко ли забетонирован этот знак. И не успел ли какой-нибудь негодяй оставить похабную запись. Кирилл таким никогда не занимался. Воспитанный в семье полицейского Кирилл знал, что портить чьё-либо имущество непростительный проступок. Непростительный проступок в случае Кирилла мог стать смертным грехом. Если его поймают за вандализмом, после всех разбирательств придётся иметь дело с разъярённой матерью. Такая перспектива школьника не устраивала, поэтому он никогда не позволял себе сделать какую-нибудь шухарную пакость.