– Pardon madame, savez-vous, ou sont les toilettes? /Простите, мадам, где здесь туалет?/ – спросил палач.

Ошарашенная китаянка указала на маленькую дверцу. Палач распахнул её и принялся умываться прямо поверх маски и громко сморкаться. Шут тем временем показывал китаянке пальцем на свой рот и повторял два слова:

– Boire. Manger. /Пить. Есть./

Китаянка протянула ему меню. Шут озадаченно уставился в названия блюд. Он явно не понимал написанного и то подносил, то отводил меню от глаз. Наконец, ему на выручку вышел мокрый палач, молча выгреб из карманов мятые деньги и кучу мелочи и водрузил их на барную стойку. Затем засунул топор под мышку, взял с прилавка салаты, а шуту кивнул на бутылки с водой.

Со скрипом отодвинув стулья, гости из средневековья разместились за столиком рядом с Полиной и Чугуновым и незамедлительно накинулись на салаты.

Французы с Михеевым незаметно поглядывали на соседний столик и улыбались. Чугунов корчил Полине рожи и косил глаза в сторону пришельцев из прошлого.

Шут умял салат за мгновение и уставился на нетронутую тарелку Полины. Доедавший свою порцию палач услышал, что бубенцы затихли, и проследил за взглядом товарища. Взгляды обоих сконцентрировались на буром рисе под прозрачными лохмотьями.

Полина, опередив их хватательный рефлекс, протянула свою тарелку со словами:

– S il vous plaies! /Будьте любезны!/

– Merci beaucoup! /Благодарю!/ – хором поблагодарили шут и палач и быстро стали набивать рот рисом.

– Еду отдала придуркам? – возмущенно зашептал Чугунов.

Шут, который недолюбливал Чугунова с первого класса, схватил его тарелку и стукнул одноклассника по лбу. Рис посыпался на голову и за шиворот Чугунова. Тот заверещал от возмущения.

Французы и Михеев дружно ахнули.

– Придурок! – визжал Чугунов, стряхивая с себя рис.

– Винегретик, – не сдержался Кира, ухмыльнувшись. От его слов у Чугунова глаза на лоб полезли.

– Пора уходить, – тихо произнес палач, резко вскакивая и хватая топор. За стеклянной дверью стояли жандармы и смотрели сквозь стекло.