Марианна чуть было не развернулась и не бросилась обратно в дом, но все же сумела взять себя в руки.

– Здравствуйте, господин Троуг. Я как раз собиралась вернуться на берег.

И потупила взор, уставившись на носки своих тяжелых сапог. Всем своим существом ощущала она невероятную силу этого человека, высокого, мрачного и грозного, как огромная грозовая туча.

– Посмотри на меня, девочка! – приказал он своим зычным голосом.

Марианна нехотя подняла голову, стараясь не смотреть ему в глаза. Взгляд Иезекииля Троуга пронизывал ее насквозь, и Марианне все время казалось, что он может читать все ее мысли, даже самые потаенные. Но и ослушаться его она не могла. Марианна послушно посмотрела ему прямо в глаза.

Иезекииль Троуг окинул женщину своего сына взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Он прекрасно знал, какое впечатление производит на людей одно его присутствие: они до смерти боялись своего главаря и трепетали перед ним, и вот эту-то способность внушать страх Иезекииль Троуг ценил превыше всего на свете. Власть над людьми... Что может быть слаще?

Вот и сейчас он в очередной раз наслаждался своей властью, в то время как эта женщина трепетала от страха. А впрочем, какая там женщина – девчонка, однако аппетитная штучка, даже под этим тряпьем видны ее округлые формы, а уж если бы ее отмыть, приодеть и вообще привести в порядок, мужики за ней так и ходили бы табунами.

Жаль, правда, что он тогда отдал ее сыну, однако, когда состоялся разговор на эту тему, он был занят более важными делами, а потом, когда заметил, что девчонка прехорошенькая и неплохо бы самому ею заняться, оказалось слишком поздно – уже обещал ее Джуду.

Если бы речь шла о ком-нибудь другом из его банды, Троуг отнял бы ее безо всяких там колебаний, но сын – это сын, единственный человек в этой жизни, которого Иезекииль по-настоящему любил, хотя мальчишка и не оправдал его надежд: не унаследовал ни большого ума, ни способности вести за собой людей, ни честолюбия в конце концов. Но так или иначе, Джуд был его сыном, единственной ниточкой, связывающей Иезекииля Троуга с миром.

Мысли Троуга вернулись к стоявшей перед ним девчонке. Ее маленькое личико казалось не таким, как всегда. Интересно почему? Да оно просто чистое, догадался он. А глаза лихорадочно блестят. Неужели так его боится? Троуг вгляделся повнимательней. Нет, тут не страх, тут что-то другое. Похоже, она что-то скрывает. Очень уж невинные у нее глазки.

Троуг пожал плечами. Впрочем, какое это имеет значение. Вряд ли эта девчонка может скрывать что-то важное. Иезекииль Троуг перевел задумчивый взгляд на ее мягкие, слегка приоткрытые губы и представил себе, как он вонзается в них поцелуем. Он и не подумал скрывать свои мысли и тут же заметил, как девчонка вспыхнула от смущения. Как ее легко, оказывается, укротить!

Троуг позволил себе слабую улыбку, подумав, как, должно быть, приятно укрощать ее в постели, и с удовольствием заметил, как задрожала Марианна. Должно быть, вся извелась от страха, никак не может понять, что ему от нее нужно, собирается ли он наказать ее за какую-то провинность, или, быть может, хочет дать ей какое-то поручение. Вот этот-то страх и нужен был Троугу от всех своих подчиненных. Пока они его боятся, слушаются беспрекословно. Все очень просто. Да, власть в общем-то не такая уж и сложная штука.

– Пошевеливайся, – наконец холодно бросил он. – На море поднимается шторм, а я хочу, чтобы до его начала выловили весь груз.

– Слушаюсь, господин Троуг, – торопливо ответила Марианна. – Уже иду.

И она помчалась к берегу, а Троуг все стоял и смотрел ей вслед, и на губах его играла холодная улыбка. Да, жаль, что Джуд первым заприметил эту девчонку.