А впереди – тяжёлый путь.
И когда сложатся взаимности
До запредельных амплитуд,
Тогда не будет этой милости —
Не будет время отдохнуть.
Война случится. За околицей
Застыл коварный силуэт.
Старательно народы молятся,
А утешения им нет.
Непостижимая по логике
Причинно-следственная жуть
Перемешается до толики
В кровавую густую муть.
Осталось время на два действия:
И до, и после – про Любовь.
Война – безудержное бедствие,
Но, словно в сказках, вновь и вновь
Любовь омоет сопредельные
Водой живою берега:
Сойдутся судьбы параллельные
На Богом данные срока.
– VII —
(Скрипнула дверь, лёгкие
и тяжёлые шаги возвестили
о возвращении дамы
в сопровождении Степана.
Поручик приветствует их
из кухни, колдуя у плиты.
Туда же проходит Степан.
Екатерина остаётся
в смежной комнате,
борясь с естественным
волнением, и слышит:)
– Пришли? А я заволновался,
Чуть было сам не съел обед.
По кухне вдоль окна метался,
Кидая взгляды на буфет:
Во глубине его бутылка
Стоит в пыли четыре дня —
Взведём до уровня затылка,
Поднимем истину со дна?
Есть предложение напиться.
(Степан с сомнением,
не зная, как себя вести)
– С одной бутылки?
– Why бы not?
Веселье пьёт не больше птицы,
Дабы не искривлять полёт.
(Поручик меняет тему)
– Как Вам понравилась волчица?
Невесту я имел в виду.
(Степан неодобрительно нахмурился)
– Красивая…
(Поручик не замечает,
поливая соусом нечто объёмное
на сковородочке)
– Готов божиться,
Что без труда с ума сведу.
(Екатерина задыхается от
возмущения, но сдерживается,
не выдаёт своё присутствие)
– Придётся, верно, ожениться
И врать на голубом глазу,
Что для меня она – жар-птица,
Не удостоит – пропаду,
И в том же роде ерунду,
Терзая жалости струну.
– А в самом деле,
чего бы Вы ещё хотели?
– Коль рассудить, на самом деле
Любовь не выбирает цели,
А подчиняется желаньям —
Капризным, может быть, порой,
С молитвой самооправданья:
«Не уходи, побудь со мной.
Вкуси от Дерева Познанья
Его запретные плоды.
Изгнание – не наказанье;
Пройдёт вдоль светлой полосы.
Неосторожные мгновенья —
Глаза в глаза, в руке рука…
Неповторимое везенье.
Любовь отталкивать нельзя».
В теории должно быть так,
А в жизни – наперекосяк:
Искусство ловко притворяться
Легко разменивает страсть.
И есть за что любви чураться:
Едва потешится на сласть,
Стремится тут же расквитаться:
На червы пиковую масть
Несёт, чтоб при вистах остаться
И у души покой не красть.
Пижама, тапочки, перина,
Газетный столик у окна,
Жена – жемчужная витрина
И средство для ночного сна.
Покой… Идиллия… Зима…
Любовь уходит задарма.
Вполне привычная картина.
Скажи, ведь так, Екатерина?
(Поручик сбрасывает
хозяйственный фартук,
остаётся в полном мундире
и выжидательно оборачивается
к дверям, в которых
застыла Екатерина)
– Ты… Вы… циничная…
– Машина.
Не засоряйте лексикон.
И сказанное – не укор,
А прояснение понятий.
Обозначение границ,
Где планом крайних восприятий
Гримасы выписаны лиц.
Я ждал Вас. Ждал!
(Смышлёный Степан
живо ретируется)
– Я удаляюсь.
Пойду у дома послоняюсь.
(Поручик, словно забыв о Екатерине,
обращается к Степану)
– Постой, Степан. Прошу подмоги.
На сковородочке рядком
Шипят в жиру бараньи ноги,
Вполне готовые притом.
Бери одну, дарю на вынос.
Но трапезу веди тайком,
Чтоб голытьбе не пригодилось
К нам позже бегать за куском.
Да прихвати с собой бутылку —
Пей осторожно, знаешь сам:
Коль что – получим по затылку,
Когда прознает Капитан.
– Не языком, а помелом
Вас наградил Создатель.
– Злом
За предобрейшее мне платишь?!
Учти, Степан, на хлебный мякиш
И полкопейки не подам.
– Коль так, бутылку пейте сам.
– Не сам, а сами.
– Кукиш Вам!
Ишь, придираетесь к словам.
– Игра на публику героя?
– Уговорили: выпью с горя.
– Один, по сути, результат:
Обезображенный наряд,