И каждый выстрел, что гроза,

Проносится меж смертью и тобою.

Как страшная чума, ползет война,

И с жадностью, с расчетом забирает,

И вслед за ней тихонько укрывает

Холодная, уставшая земля.

* * *

(Белле Ахмадулиной)

Кто ангела не сохранил,

Бесплотными стопами оставившего след?

Чьи крылья робостью чернил

Скользят в душе моей, как божий свет!

Так дай любить тебя издалека,

В холодных звездах твой подвиг созерцая.

Тебя давно не стало, но твоя строка

Бежит, боль нестерпимую лаская.

Но все же нет! Ты не ушла!

Твое дыханье между точек,

И между строк живет твоя душа –

Мой мир твоим талантом обесточен.

* * *

C каким любопытством толстые щеки

Летних деревьев в окна заглядывают мне.

Они не со зла, они одиноки,

Им так неудобно корнями рвать раны земле.

Усталы прохожие, и лица угрюмые –

Бедность большая одна да на всех.

Бедность большая зовется безлюбием;

У безлюбиья рвать раны – не грех.

Деревья несчастные злятся на землю:

«Для чего ты, сырая, нас родила?!

И, если уж мы упиваемся болью,

Будет по правде, чтоб и ты отпила!»

Несчастье к несчастному накрепко сшито,

Гнутся корявые главы к земле.

Прощенье, смиренье, святость – забыто,

Лишь корни тугие набухнут во тьме.

* * *

Отрекаться от любимых – преступленье;

Сердце – губка, впитывает все!

И потом до лихорадки, исступленья

Кожу, мясо изнутри сдирать живьем.

Приручать любовью – очень страшно,

Обещать навеке – наивное вранье;

Не во власти у нас сердце, но отважно

Пустые клятвы, обещания даем.

Ведь любить – ответственность большая,

Ведь любить для многих – непосильный труд,

Когда вся страсть прошла, но ты, не уставая,

Отдаешь обещанных уж нелюбимому минут.

Не говори «люблю», не зная силы,

С коей это слово мощно бьет –

Оно возвысит в рай или низвергнет до могилы

Произнесенное оно – вовек из не

пропадет.

* * *

Когда на улице гроза,

И пахнет осенью предательское лето,

Я вдруг не вспомню твоего лица,

Твои глаза, сияющие ярким светом.

В холодном сером облаке

Твой некогда любимый растворится лик,

В твоем некогда родном мне облике

Забыть твои черты меня страшит.

Июль без спроса сменился ноябрем,

А я все с памятью своей воюю;

Предательское лето хочет смыть дождем

Тебя и нашу встречу роковую.

11.07.16

ЧЕРНОТА

Из окна на меня глядит чернота,

Прищурясь, как будто презрительно,

Приговор без следствия и суда

Выполняется тонко, изысканно.

Чрез оконную раму черные руки

Тянутся, холодом веют паршивые.

В школе не научили науке

Про речи обманные, речи лживые,

А темнота ухмыляется, пялится,

Мол: «Сама же хотела, дура»,

И в окно мое белое скалится,

Направляя свинцовое дуло,

В сердце, поганая, метко целится,

Правдой стреляет отменною:

«Стерпится, – говорит, – разлюбится»,

Да песню скулит поминальную.

Каждую ночь в окошко мне смотрится,

Как невестка в зеркало брошенная.

Иль это мне на нее смотреть все хочется,

Иль это я ухмыляюсь в окошке черная.

* * *

Тяжелой поступью я сокрушаю землю,

От взгляда острого тучи заслонили небосклон, Плечи надменные ласкаю колыбелью,

А чувства-сироты под скулами комком.

Зачем мне голос, коль никто не слышит,

А волны вдребезги об суть вещей

Разбиваются и после еле дышат,

Склонившись у святой любви мощей.

Дорогой меж бровей заляжет опыт,

В сердце дверь скрипучая – так многие ушли,

И только у виска какой-то ропот,

И стон под моей поступью земли.

* * *

И вроде все прошло. Вся боль

Под летними дождями унялась.

Среди травы я обрела покой,

Своей холодностью к тебе кичась.

Но вдруг из пустоты, как ветер,

Явившийся внезапно из полей,

Воспоминанье ярко слепит,

Моих не жалуя прирученных теней.

Как гильотины свист холодный,

Безоговорочно, неумолимо слышу я

Твой голос, голос беспокойный,

Он отрезает: «Отпусти меня».

Любовь-обрубок скатилась на помост,