Войсковой круг не имел установленных сроков работы, казаки собирались по случаю. Но чаще всего важные круги проходили весной, обязательно собирались на семик – 17 мая. К этому дню на Дон приезжали царские послы, доставлявшие государево жалованье (деньги, железо, свинец, порох, бумагу, ткани), которое полагалось казакам за службу: участие в военных экспедициях, сопровождение дипломатических миссий. Московский посол приветствовал донцов от царского имени: «Великий государь вас, атаманов и казаков, и все Донское Войско за верную службу жалует и милостиво похваляет, и велел вас, атаманов и казаков, спросить о здоровье». После этого ритуала жалованье дуванилось (разделялось) между казаками.

«Выборным президентом Донской республики» называл войскового атамана историк и общественный деятель Сергей Сватиков (1880–1942). Власть атамана была ограничена всевластием круга, привилегией атаманского статуса было представление дела войску. Атаманов казаки слушали с особым вниманием, но это не означало единодушного согласия. Известны случаи атаманского низложения прямо на казачьем круге. «Круг в XVII веке всегда был выше атамана и в любой момент мог сместить его», – отметил историк Николай Мининков. Но многое зависело и от личности атамана. История Дона знает сильных, влиятельных атаманов, настоящих мастеров политической борьбы: Иван Каторжный, Епифан Радилов, Корнила Яковлев, Фрол Минаев. Пользуясь харизматическими качествами и популярностью или создавая патронажные сети, сильные атаманы могли приобретать большое влияние, продавливать свои решения и оставаться у власти долгие годы. Сложив с себя бремя атаманской власти, казак ничем не выделялся среди остальных донцов, его лишь могли терпеливее выслушивать на круге, но не более.

В XVI–XVII веках вольный донской казак жил охотой, рыболовством, но главным источником существования и обогащения являлись военные походы. Донские казаки грабили купеческие караваны по Волге, разоряли персидские владения на Каспии, донские струги – небольшие парусно-гребные суда с малой осадкой и великолепной маневренностью – атаковали Трапезунд (современный Трабзон) и предместья Стамбула. Историк Владимир Королев в книге «Босфорская война» приводит сведения, согласно которым в XVII веке Османская империя с трудом сдерживала натиск морских экспедиций донских и запорожских казаков, в первой четверти того же столетия многие современники признавали, что именно казаки были «хозяевами Черного моря».

Земледелием до рубежа XVII–XVIII веков на Дону почти не занимались. Это было связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых, условия постоянной военной тревоги никак не располагали к систематическому труду земледельца, в любой момент поля и посевы могли быть уничтожены нагрянувшим врагом (турками, черкесами, калмыками). Во-вторых, донские казаки справедливо полагали, что развитие земледелия могло привести к социальному расслоению, «появлению панов». Московская Русь была как раз аграрным государством, от которого бежали на Дон. Казаки интуитивно чувствовали, что земледелие приведет за собой несвободу. Один из заветов легендарного донского атамана Ермака (1532–1585), покорившего Сибирь, гласил: «Землю, казаки, пахать нельзя, мы – воины! Станем землю пахать – паны появятся. Ловите рыбу, разводите скотину, ходите на гульбу, за зипунами».