Если верить карте я жил в месте с наименьшим количеством населенных пунктов. Был и другой плюс от карты, спасибо ее составителю, но она указывала на старые японские одноколейные пути, разобранные после войны, а также на промышленные объекты, и, что увидило больше всего, бункеры. Мой был не единственным. Рядом с бункерами на легенде были значки, но пояснения к ним не было. Каждый обозначен кружком. Мой имел красный, остальные то зеленые, то синие. С такой картой я столкнулся впервые.

Задачи и цели на ближайшие дни были предельно ясны. Найти бункеры, попробовать в них попасть, а заодно проверить, встречаются ли тут желтые, или какие-нибудь еще другие твари.

Вспоминая этот день, я понял, как мое любопытство спасло мне жизнь, не пойди я за картой, вполне возможно, не было бы и этих записей.

Я открыл бутылку вискаря, найденного в одной из комнат бункера, нашел в завалах винила первую попавшуюся пластинку. Laibach – Let It Be. Альбом-омаж ливерпульской четверке от суровых индустриальщиков из Словении. Никакого рок-н-ролльного задора. Холодный вокал, электронные ударные, хоровые вставки – все это напоминало работу точно отсроенного механизма. Обложка была подстать музыке, в четырех квадратах размещены музыканты, как и в оригинале, но в образе рабочих. При всей пугающей составляющей музыка словенцев пришлась как нельзя кстати, и даже, успокоила меня. Я допил полбутылки, медленно листая журнал с записями, обращая внимания и на другие пометки на полях. Бросилось в глаза неоднократные напоминания «освободить синие в первую очередь». От чтения меня оторвал медленный и вязкий скрип. Дверь на моих глазах закрывалась сама. С каждым днем я ловил на мысли, что бункер живет своей жизнью, а точнее, он принял меня к себе.

Оставив бутылку в сторону, я дослушал Across the universe, убрал пластинку назад, я лег спать. Свет погас сам, что меня еще больше напугало.

Полночи я лежал, прислушиваясь к любому шороху или скрипу. Но все было тихо. Кто знает, может это не виски, а какой-нибудь глюценоген? А может быть это яд, и завтра я не проснусь. Допивать я его пожалуй не буду. Я решил бороться со сном и подождать до утра. Я решал в уме всевозможные математические задачи, вспоминал какие знал события, как из мировой истории, так и из своей прошлой жизни, стараясь держать глаза открытыми. В бункере темно, а поэтому сколько я так пролежал, сказать сложно. И все же усталость брала своё. Я бил себя по щекам, но тщетно, глаза предательски постепенно закрывались, не давая мне их открыть повторно, я попытался встать с кровати, чтобы подойти к раковине и умыться. Глаза оказались сильнее, я чувствовал, что и мозг меня предал и вышел из этой борьбы. И вот, когда я уже практически засыпал. Глаза были полностью закрыты и перед ними предстала какая-то абстрактная картина, я услышал приятный, мелодичный женский голос.

«Спокойной ночи»…

Дождь шёл стеной уже вторую неделю. Мизуки забралась под плед, пила кофе и смотрела в окно. Ей нравилась её новая квартира. Небольшая, но светлая и с видом на реку. Да и до работы было недалеко. Крепко сбитая, невысокого роста, кареглазая Мизуки работала диджеем на местном радио, и будучи интровертной натурой, радовалась, что от нее требовалось ставить любимую музыку и не общаться со слушателями в эфире. Только на радио она могла выразить все эмоции в любимых треках, а вот с людьми было сложнее. Из-за простуды ей пришлось сидеть дома, и любой другой на ее месте давно бы завыл от тоски. Мизуки часами крутила любимые пластинки, читала книги, до которых не могла дойти из-за отсутствия времени. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих, коллеги спрашивали когда уже появится на радио, желали скорейшего выздоровления. А Мизуки почему-то не хотелось выходить из дома. У нее была любимая работа, хорошая, и за нее еще и платили, но что-то заставляло именно сегодня прибывать в ступоре весь день.