– То есть, нам нужно иметь представление, но в разработке мы не участвуем?

– Все верно.

– Просто ходить на собрания, чтобы послушать ваши заумные беседы? – не слишком разборчиво протянул Макс, его мизинец наполовину ушел в отверстие в щеке.

– Можете не ходить, – Саша ткнула его пальцем в бок. – Здесь сразу будет лучше пахнуть!

– Да, скажите уже кому-нибудь, чтобы сменили этот ужасный запах свежей выпечки на что-то менее аппетитное. Иначе я ни о чем, кроме еды думать не могу! – пожаловался обиженный дизайнер интерфейсов, вытащив палец из обрамленной пластиком дыры в щеке.

Совещание закончилось, понурые креативщики разошлись по своим офисам. Мари и Саша остались в конференц-зале. Архитектор сетей открыла окно, чтобы освежить воздух, снаружи шумел привычный лес тополей.

– Слушай, ты правда думаешь, что такой простой код справится с задачей?

– Я в этом уверена.

– Но как мы сможем найти путь к объекту, не зная, существует ли он вообще?

– В этом и суть подхода, – Мари налила себе апельсиновой газировки из крана и вернулась в кресло. – Нам не нужно ничего знать, ни об объектах, ни о путях, ведущих к ним. Мы рандомизируем происходящее.

– Не скатится ли тогда наша игра в обычный кислотный трип? – Саша с сомнением рассматривала искрящуюся голубую воду в стакане главной разработчицы.

– Нет, нам известны основные законы сортировки опыта мозгом. Не зря же поколения нейробиологов и сновидцев просиживали свои штаны. Это и есть наш основной фреймворк. А библиотеки нам не нужны – все они уже хранятся в памяти пользователей. Что может быть проще?

– Слушай, я ведь давно не занимаюсь низкоуровневым кодом, но эта твоя затея звучит как изобретение нового языка программирования.

– Вовсе нет, база останется той же. Твоему железу ничего не грозит – консоли ведь даже не нужно обрабатывать информацию, по сути, за тобой только инициализация процесса. Остальное сделает сознание игрока.

– Я все равно опасаюсь, что у людей начнут лопаться мозги.

– Не начнут.

– А как же эксперименты Штайнера? Сколько судов!

– Штайнер, несомненно, сильный конкурент, – Мари допила свой зеленый чай и отставила чашку. – Но нельзя сравнивать наши проекты. Он как раз пытался выстроить игру через сновидение и искусственную кому. Конечно, это опасно. Нам не нужно так заигрываться. Мы будем создавать реальности так, как это делает сам человек, который перед сном вспоминает диалог с начальником и придумывает, как лучше было ему ответить. Мы сделали небольшой шаг вперед – пользователь сможет не просто это представить, но и прожить. Кроме того, мы всегда будем напоминать ему, что мир, в котором он находится – нереальный. Думаю, провал игр Штайнера обусловлен именно тем, что он позволял игрокам поверить в реальность происходящего. Неудивительно, что они начинали сходить с ума. Да вообще, у Штайнера не было ни консоли, ни интерфейса. Когда они говорят, что возвращение к приставке – все равно что перемещение в каменный век, они сильно ошибаются. Играя, человек должен осознавать, что играет. В этом разница между реальностью и выдуманным миром.

– Ладно, тогда я жду ваш тестовый код, потому что мне нужно понимать, как у вас будет связан фронт с бэком, и какие для этого нужны системные ресурсы. Мне же не напрямую провод в голову игроку втыкать.

– Не проблема, связку с бэком могу прислать тебе хоть сегодня. Мои ребята уже закончили эту часть. Сейчас выводим главные последовательности.

– Слушай, это, конечно, не мое дело, но все же, – Саша замялась. – Насчет дизайна интерфейса, может все-таки заложить его?

– Я по-прежнему считаю, что сознание само подстроится под систему.