Так щелкает предохранитель.

От чужих взглядов еще никто и никогда не умирал. И все это – в теории, конечно же, – могло длиться чуть ли не часами: я продолжал бы пить кофе, наблюдая за пасущимися во дворе тварями и делая вид, что никого и ничего не заметил. А незваный гость и дальше сидел бы на крыше напротив, разглядывая необычное для этих мест зрелище – человека. Самого обычного парня, который занимается самыми обычными делами: завтракает, перематывает портянки, чистит винтовку, точит нож…

И не так уж важно, что именно используется для наблюдения – только глаза, бинокль или, может быть, какая-нибудь навороченная коллиматорная оптика с трехкратным увеличением. Нацеленный в меня ствол само по себе мог означать исключительно осторожность и любопытство.

Но если уж рычажок предохранителя скользнул в боевой режим – вариантов осталось немного.

Я рухнул на пол за мгновение до того, как над руинами раздался грохот и пробитая насквозь пулей металлическая кружка улетела вниз, во двор. «Тапиры» тут же хором заверещали и, судя по звукам, бросились в сторону Мойки, на всякий случай убираясь подальше от страшного шума.

С крыши напротив по мне работало что-то серьезное: точно не ружье и не пистолет, скорее винтовка… автоматическая. Первые два или три выстрела прогремели отдельно, но последующие сливались в короткие очереди. Пули крошили ветхие стены, с воем рикошетили, и одна из них рано или поздно должна была отыскать мое скрючившееся на полу среди обломков кирпича и камня тело.

Выгадав момент, я кое-как откатился за печь, подтянул ноги и даже вытащил из кобуры на поясе наган. Однако пускать его в ход пока не спешил: шансов перестрелять противника, вооруженного чем-то вроде автомата Калашникова, было, мягко говоря, немного. К тому же я до сих пор только не знал, где именно он засел. Сначала его оружие гремело прямо напротив, но теперь шум чуть отдалился – куда-то в сторону проспекта.

Значит, перемещается: неторопливо шагает боком, чтобы изменить сектор обстрела и снова поймать меня на прицел. Конечно же, я догадывался, с кем придется иметь дело, а теперь лишь убеждался, что связался с профессионалом. Тем, кто не только отлично умел пользоваться любым оружием, но и имел в этом огромный опыт, едва ли уступающий моему собственному. Даже в движении невидимый пока еще враг почти не терял точности, вколачивая в мое укрытие пулю за пулей. Размеренно, неторопливо, одиночными: не слишком часто, однако достаточно убедительно, чтобы у меня не возникало соблазна высунуться и атаковать в ответ.

Кирпичное крошево летело во все стороны, сыпалось за шиворот, и ситуация изрядно осложнялась тем, что я никак не мог добраться до винтовки. Мое оружие осталось стоять у стены со стороны двора. Нас разделял какой-то десяток шагов, однако это расстояние отлично просматривалась с той стороны улицы, и я уж точно не собирался рисковать и прыгать в надежде, что противник не успеет всадить в меня пару пуль.

Да и, собственно, зачем? Наган почти бесполезен, но и винтовка едва ли так уж сильно изменит расклад. На дистанции в неполные пятьдесят метров трехлинейка с поворотно-скользящим затвором и боезапасом в пять патронов наглухо проигрывает автомату.

Который все продолжал и продолжал стрелять, как в каком-нибудь голливудском фильме, где герои и злодеи произволом режиссера получали никогда не пустеющие магазины. То ли мой противник перезаряжался с поистине фантастической скоростью, то ли прихватил с собой вместо обычного «рожка» дисковую громадину на полсотни с лишним патронов – я пока только ждал, когда его «молотилка» перестанет трещать.