-Верни сейчас же! – потребовала я уже громче и, поднявшись с места, приблизилась к ней.

Если бы эта вещь была простым украшением, я бы её подарила, даже не задумываясь о ценности. Но для меня брошь значила гораздо больше, чем все сокровища мира.

Как только я подошла, девочка ловко увернулась и снова отпрянула назад. Она принялась убегать, и мне не осталось ничего другого, кроме как бежать за ней.

Через несколько мгновений маленькая плутовка подбежала к лестнице и уже собралась сигануть вниз, как вдруг на её пути, словно из ниоткуда, возникла старуха.

-Отдай то, что взяла, - велела она, испытывающе посмотрев на девочку.

Та потупила глаза, но сжала брошь её крепче.

-Отдай.

Артачилась девочка недолго. Пронизывающий насквозь взгляд пробрал даже меня, не говоря о той, на кого он был направлен. Развернувшись, малышка медленно приблизилась и с большой неохотой протянула мне брошь.

-Ты не злись на Шанту, - произнесла старая ичши, когда украшение вернулось на положенное место. – У неё мало развлечений, а брошь красивая.

Присев перед девочкой на корточки, я заглянула ей в лицо и улыбнулась:

-Если бы у меня было что-то кроме этой брошки, я бы обязательно тебе подарила, - протянув для рукопожатия руку, добавила. – Мир?

Шанта недоверчиво на меня покосилась и, в очередной раз спрятав руки за спину, попятилась и прижалась к бабушке.

Та погладила её по чёрным кудрям и мягко заметила:

-Она у нас нелюдимая.

В следующий момент я убедилась в том, что все в этом доме встают очень рано. В комнату поднялась ичши, которая  привела меня сюда, и весело всех поприветствовала:

-Золотого солнца, аихара!

-Аихара, - улыбнулась старуха, продолжая перебирать волосы девочки.

Сперва я удивилась, но потом вспомнила, что, кажется, так в народе ичши принято желать доброго утра. А это их «аихара» что-то вроде выказывания любви и уважения.

В углу послышалась какая-то возня, за которой последовало недовольное бормотание:

-Поспать, черти, не даёте…

Похоже, мои выводы насчёт раннего пробуждения были преждевременными.

-Ладно тебе! – засмеялась «моя» ичши. – Такой день начинается, а ты ещё в постели! Или стар стал, а, Джур?

Мужчина присел на тюфяке и, окинув её выразительным взглядом, хмыкнул:

-Давно пора показать тебе, Рада, насколько я молод. Ты так удачно вспомнила о постели…сколько раз ты мне отказывала? Может, передумаешь?

В ответ ичши только покачала головой и снова засмеялась. Джур потянулся и, широко зевнув, взъерошил густые волосы. Похоже, ничего другого он и не ожидал.

Воспользовавшись возникшей паузой, я обратилась к Раде:

-Спасибо вам. И за ночлег, и за ужин.

-Какой там ужин, - отмахнулась та. – Вот сегодня подзаработаем и пообедаем, как следует. А выкать мне не нужно. У нас здесь все равны.

Про то, как именно они подзаработают, я уточнять не стала. Вместо этого решила разузнать о том, что меня волновало в первую очередь.

-Скажите…, - начала я и, прикусив губу, на миг замолчала, - вы не знаете, что сейчас с цветочным магазинчиком, находящимся на Южной площади?

-С «Белым Пионом»? – понятливо переспросила Рада. – Процветает, причём в прямом смысле. У тебя что-то связано с этим местом, так ведь? Что-то личное.

Если способности ичши предсказывать будущее вызывают сомнения, то вот гипнотизировать взглядом они, определённо, умеют. Проницательные чёрные глаза смотрели так пристально, словно видели саму душу. Казалось, Раде даже не нужен ответ – она и так всё про меня знала.

Распространяться на тему прошлого совершенно не хотелось, поэтому я промолчала.

-Ты хотя бы знаешь, что за брошь носишь? – неожиданно спросила старая ичши.