Она знала – ее считали старомодной, все потому, что ей не удавалось подобрать правильные слова или жесты, чтобы доказать обратное. И это никто даже не пытался понять.

Но, как бы то ни было, Антуан любил девчонок, и никаких проблем в этом смысле у него не возникало.

Луиза включила радиоприемник и наткнулась на фрагмент джазовой композиции – похоже, в исполнении Колтрейна[20]. Она пристально посмотрела в зеркало: лицо бледноватое, в разводах от отсветов неоновых огней гостиницы… под припухшими от слез глазами круги… волосы пепельного цвета забраны в привычный простенький хвост.

Ее бывшей соседке, Патрисии Комб, муж не один месяц изменял с девицей, которой было от силы двадцать два года. Луиза вспомнила, что было, когда об этом узнали в районе, – как соседи без устали шептались, беззастенчиво пялясь на нее, когда она шла по улице или куда-то заходила.

Не приведи господи, чтобы и с нею случилось такое.

Пока она сидела вот так, погруженная в свои мысли, открылась дверь гостиничного номера, и Патрик, с курткой в руке, неспешно направился к машине. Луиза не сводила с него глаз. И снова, уже второй раз за этот день, он прошел мимо, так и не заметив ее.

Ей вдруг захотелось расплакаться, догнать его и поколотить, орудуя кулаками без устали до тех пор, пока у него не посинеет кожа. Но она так и не сдвинулась с места, потому что знала – Патрик не обращал на нее никакого внимания, если только она, по привычке, не путалась у него под ногами. Он вычеркнул ее из их до боли предсказуемой жизни – в его глазах она просто не существовала. Когда же это началось? И почему она раньше ничего не замечала, при том что он всегда был смыслом ее существования?

Она дала ему время вырулить на скоростную автостраду. Скоро он спокойно приедет домой, привычно войдет в их пустое жилище, усядется на диван, включит телевизор. И будет ждать, когда она вернется с работы, поцелует его без лишних вопросов – как прошел день? – а потом направится в кухню готовить ужин.

Луиза решила подождать еще немного. Ей хотелось застукать ее, посмотреть, что она собой представляет. Странно, что она не вышла вместе с Патриком… Что она делает одна в номере? Часто ли они встречались в этой убогой гостинице? И давно ли?

Может, он водил шашни и с другими женщинами?

Здесь?

У них?

Луиза сидела как на иголках – ей хотелось посигналить, чтобы она поскорее вышла.

Любовнице Патрика было лет сорок, немного худощавая, одета в коричневый жакет и джинсы. Поначалу, увидев ее, Луиза удивилась. Не такая уж молоденькая, как ей думалось, и выглядит простовато – на такую на улице даже не взглянешь.

В каком-то смысле Луизе хотелось, чтобы она была хотя бы чуточку посмазливее. Патрик не стал бы путаться с подобной серой мышкой, если бы не питал к ней хоть маломальского чувства; серая мышь могла бы запросто сесть к нему в машину, ни перед кем не смущаясь.

Луизе стало противно от собственных мыслей. Между тем незнакомка поравнялась с ее машиной – и тут их глаза встретились. Она едва заметно улыбнулась, и в ее улыбке, явно напускной, Луиза увидела боль – страдание женщины, которая, выйдя из номера убогой гостиницы, снова стала одинокой, потому что ее в очередной раз оставил любимый мужчина.

Снедаемая любопытством, Луиза решила проследить за незнакомкой до самого ее дома – маленького домика в Сент-Люс-Сюр-Луар в восточном пригороде Нанта. Луиза остановилась чуть дальше по улице и подождала, когда женщина зайдет к себе, после чего она вышла из машины, прошла через сад и, встав у окна гостиной, увидела, как та сняла с себя обувь и упала в кресло, обшитое коричневой тканью.