И так каждый о своём. Тиммо Аалтонен, мэр Владимира, о том, как бы волки не напали на его личные свинофермы, находящиеся в Камешковском районе. Никита Ростиславович Верный, отвечающий за финансы области, думал о грядущем крахе финансовой системы. Елизар Матвеевич Кравчук, экономический зубр, думал, что промышленный спад неизбежен. Только каким низким будет это падение. Аполлон Кузьмич Мухамиддинов, отвечающий за продовольствие, думал, всех ли оленей пожрут волки, или что-то оставят. Иван Васильевич Кривонос, главный охотовед, уже считал, что одними охотничьими хозяйствами не обойтись. И остальные думали в подобном духе. После молебна, предварительно получив архипастырское благословление, выходили их собора хмурыми и озабоченными, не получив от службы терапевтического эффекта. Неужели и в правду их покинула благодать? Но есть ещё одно надёжное средство от уныния. Это завтрак в хорошем ресторане. И вот, понемногу успокаиваясь в предвкушение сытных блюд и витаминных соков, все они, уже перешучиваясь друг с другом, садились в свои элитные иномарки и, обдавая свежий морозный воздух выхлопной гарью, уносились к вожделенным бифштексам и коктейлям.
Цивилизация!
9 декабря. Среда
Норвегией правил в то время Харальд Серый
Плащ, сын Эйрика Кровавая Секира, внук
Харальда Прекрасноволосого. Мать его звали
Гуннхильд. Она была дочь Эцура Тоти. Они
жили в это время на востоке, в Конунгахелле.
Исландские саги. Сага о Ньяле.
Когда Рябинин сел на место Жукова и Альберт Константинович, заведши бесшумный мотор, направил автомобиль в сторону запада, он сообщил Алексею, что необходимо сделать большой крюк: заехать в Ковров «не в сам в Ковров, а на Ковровский железнодорожный вокзал», чтобы нужному человеку сообщить последние новости и дать руководство к действиям в непредвиденных ситуациях. Так же Злобин собирался от него услышать информацию о жизни и настроениях местного подполья в свете «гороховецкого разгрома». «Ведь эсэбэшники имеют мощные пеленгационные средства, которые хорошо ловят радиосигналы, поэтому доставлять и получать информацию по рациям ныне весьма рискованное занятие. С рацией более безопасно работать только из какой-нибудь дальней лесной точки. Но и там могут вычислить. И когда гороховецкие передавали нашим в Вязниках сообщение о провале, они это потому делали, что уже знали, что им нечего терять.»
Потом Злобин сказал, что придирчивого поста ему, Алексею, опасаться не следует, у него, у Злобина для слишком любопытных имеется при себе вещь, которая отбивает всякое любопытство. При этих словах он, тормоша надушенный мохеровый шарф, извлёк на свет божий из глубин дублёнки, под которой очевидно находился пиджак с внутренним карманом, синие корочки с оттиснутыми на первой обложке золотистыми буквами и повертел ими правой рукой. Это оказалось не чем иным, как удостоверением Главного Педагогического Консула. Таких в области, пояснил Альберт Константинович, только двое: он – Злобин, и Крюшон. Они оба, с находящимися у них в подчинении большого штата сотрудников, курируют все образовательные учреждения области. Крюшон сейчас в Гусевском районе, а он, Злобин, три месяца проверяет образовательные учреждения Вязниковского района. С таким удостоверением никакой пост не страшен. А если увидят в салоне простолюдина, так его просто можно будет выдать за самородка, которого педагогическая шишка везёт показать во Владимир. Да и вообще, это не их собачье дело. Они что? хотят себе проблем, суя нос, куда не следует? Это заверение и штука с мощной губернаторской печатью успокоило Рябинина и он решил задать несколько вопросов по поводу огромнейшей разницы образования для детей простых людей и детей элиты. Ибо эта несправедливость с детских лет ему не давала покоя.