Кроме всего этого хозяйства, на ферме жили куры, пару коров, гуси и старый осел Фрэнсис, который однажды ночью отвязался от своего стойла, заблудился и помер от страха. Эби тогда много плакала. Осел был единственным, кто ее слушал и не толкал прямо в лужи, чтобы посмеяться.

Спустя пару лет, после этого случая, отец продал ферму, и они всем скопом переехали в более современный город, с многоэтажными домами и торговым центром. Детей устроили в школу, а Мэт пошел работать на фабрику. Во время переезда, Оли-перекати-поле снова была беременной. Мэт ведь так и не купил поле для посева.

Эби училась кое-как, беся учителей только своим присутствием. От скуки она вытворяла разные вещи, вроде драк за пирожки или устраивая квесты всему классу по поиску их телефонов, которые в конце, конечно, благополучно находили в бочке унитаза. Преподаватели не раз грозились отчислением и приходили к Эби домой, поговорить с родителями о ее поведении, но вскоре бросили эту затею, поскольку отец каждый раз хвастался своим новым дробовиком, припрятанным в шкафу. Но если бы учителя чуть внимательнее присмотрелись и чуть побольше послушали, то точно поняли бы, что свою злобу Эби вымещает на одноклассниках из-за своих братьев и сестер, которые совершенно мешали ей жить. Они воровали еду прямо из-под носа Эби, толкали ее на пол, закрывали в туалете и рвали ее домашние задания. А еще кричали, вопили, ломали ее вещи и бесились как черти. С каждым годом, вырастая в еще более злобных монстров.

Это был дурдом. Побег был лишь вопросом времени и денег. Эби накопила нужную сумму лишь к пятнадцати годам, наскоро купив билет на поезд, собрав свои вещи в рюкзак и замерев на пороге, надеясь, что хоть кто-нибудь попросит ее остаться.

Никто не попросил.

И тогда она уехала. Выбрала самую последнюю остановку поезда. Села к окну и гордо улыбалась, представляя, как через некоторое время, ее сестра обнаружит подпортившуюся рыбу в шкафу на ее полке вместе с лифчиками, а брат найдет у себя под подушкой дождевых червей и короткую записку, единственную, которую она оставила: «С уловом, ублюдки!».

В тот момент, Эби была счастлива как никогда.

***

Когда девушка вернулась в комнату, Табаки истерично хихикал, его ноги уместились под кроватью и снаружи торчала только голова. К слову сказать, его смех напоминал лай гиены, бегающей по саванне. Это была определенно спятившая гиена.

Эби переглянулась с Рагнаром и покачала головой. В трубке телефона была тишина. Дерек и так это знал.

Закари решил сбегать за колбами, чтобы показать всем. Эби прислонилась к подоконнику и вздохнула под шепот Кая:

– Боже, и во что мы вляпались на этот раз?

Ви поднялась и подвинув девушку, занавесила окна, пробормотав:

– Негоже подсматривать за чужими секретами.

Табаки фыркнул:

– Да кому мы нужны? К тому же, что мы сможем разглядеть в такой темнотище?

Шторы в комнате были тяжелыми и толстыми, а лампочки (за исключением настольной лампы) излучали особое голубое свечение. Дерек специально заказал их в интернете для Табаки, сразу целую коробку, поскольку те постоянно в гневе разбивались.

– Можем оставить дверь в коридор открытой, – предложил Рагнар.

– Или зажечь свечи, – Табаки оскалился и снова захихикал. – Будем вызывать сатану! Начертим кровью девственниц звезду… Кстати, Ви, а ты девст…ай!

Афродита шлепнула Табаки по голове второй подушкой.

Тут в комнате, как раз очень вовремя, появился Закари и шмякнул спортивную сумку в пространство между всеми на полу. Все вздрогнули и резко замолчали, с осторожностью смотря на сумку, словно полную взрывчатки.