Два других всадника – молодые мужчины лет под двадцать, похожи друг на друга, видимо, братья, видимо, из крестьян – простоватые круглые веснушчатые лица, волосы цвета пшеницы, петлицы без знаков различия, на поясах подсумки для патронов, ножи в чехлах, к седлу привязаны фляги для воды, дорожные сумки.

Купец, как всегда, остановил свою телегу посреди села, как раз напротив стариков, солдаты остановились тут же.

– Ты кого нам привел, Леха? – строго спросил дед Матвей.

Растерявшийся купец слегка поклонился старикам.

– Так ведь сами приехали. Милиция, – ответил он.

– А разве тебя не предупреждали, чтобы никого сюда лишнего не водил?

– Так ведь власть, разве против нее попрешь? – оправдывался мужчина.

Он был среднего роста, черные волосы, борода, хитрые маленькие глазки. Несмотря на жару, одет в красную шелковою рубаху, поверх жилетка со множеством карманов, шерстяные черные брюки заправлены в короткие сапоги, за голенище засунута плетка.

– Значит, так, купец, – жестко сказал старик, – последний раз я тебя здесь вижу – ты не держишь своё слово, и скажи спасибо, что отпустили живым, и вас здесь не ждали, – обратился он к милиционерам.

– Нас не зовут, мы сами приходим, и кто вы такие, фамилии, имена? – неожиданно тонким голосом прокричал командир, ерзая в седле.

– Мы не обязаны перед тобой отчитываться, – ответил Мирон, оглядывая собеседника с ног до головы.

– Значит, вы не признаете советскую власть? – вкрадчиво спросил милиционер.

– Власть мы признаем любую, лишь бы она не трогала нас.

– Тогда мне нужно переписать всех, кто здесь живет, с целью выявления преступного, несогласного с властью элемента.

– Преступников у нас нет, ни воров, ни убийц, – вновь ответил старик.

– Меня интересуют не только воры и убийцы, но и враги народа – саботажники, белые офицеры, бандиты.

– Таковых здесь тоже нет.

– Ну, мы еще просмотрим.

– Смотри, смотри, мы все здесь на виду, – усмехнулся в усы дед Матвей, показывая морщинистой рукой вдоль улицы.

Офицер развернул коня, скомандовал солдатам:

– За мной!

У телеги купца между тем собрались бабы – посмотреть товар, они внимательно прислушивались к разговору и проводили встревоженным взглядом милиционеров. Братья, услышав команду, поспешили за своим командиром под лай дворовых собак. Миновав село, видимо, по наводке купца они направились к кошаре Азагоева. Возле ворот их встретили свирепые псы, рыча и скаля желтые клыки, рядом стоял с торбой, наполненной овсом, привязанный к столбику плетня оседланный конь. Командир, с опаской косясь на лохматых волкодавов, достал из кобуры револьвер, взвел курок.

– Эй, кто-нибудь здесь есть?! – крикнул он.

Дверь хаты приоткрылась, из неё выглянула миловидная женщина и тут же скрылась. Потом дверь вновь открылась, и из неё вышел высокий красивый горец, держа в руках длинноствольное ружьё, на его широкие плечи накинута льняная потрепанная рубашка с оторванными рукавами, черные брюки, короткие сапоги, за тонким ремнем – кинжал в ножнах. Следом вышел другой мужчина – Кравцов, как раз гостивший у Ахмеда, он тоже был одет по-летнему – свободная белая рубаха с коротким рукавом, расстегнута на волосатой груди, темные штаны и кожаные ботинки.

– Что надо, кто такие? – строго спросил горец, направляя ствол на незваных гостей.

– Участковый уполномоченный народной милиции Квасов, – ответил офицер, достал из бокового кармана серебряный портсигар с царским орлом на крышке, открыл, взял папиросу, смял мундштук, сунул в рот. Из другого кармана достал коробок спичек, прикурил, сунув пистолет в кобуру, положил коробок и портсигар на место. – А ты будешь Ахмед, чеченец. Что-то ты негостеприимно встречаешь гостей?