Абрамов сделал небольшую паузу, а затем произнес.

– Сейчас ты поедешь домой, ты мне больше не нужен. Смысла держать тебя у себя в кабинете, я больше не вижу. От тебя толку, как от козла молока. Но, помни, что я тебе сказал, ты заказан, и твой конец уже предрешен. Это может произойти завтра, может послезавтра или через неделю, но ты уже не жилец на этом свете.

– Вы что мне, Виктор Николаевич, «сквозняки» устраиваете? – спросил вызывающе «Бык». – Мы все под Богом ходим, и никто из нас не знает, когда он склеит свои ласты, ни вы, ни я.

– Ты прав, никто из нас не знает, когда он умрет в старости. Но ты до старости явно не доживешь. У тебя остались считанные дни, и только я могу остановить все это и больше никто. А, сейчас, иди домой и постарайся не выходить из дома, даже с охраной. Погибнешь сам, да и людей своих подставишь под пули.

Он встал со стула и молча, направился к двери. В дверях он остановился и, повернувшись к нему лицом, тихо произнес:

– Как вы говорите? Кто предупрежден, тот вооружен. Считайте, что вы вооружили меня. А, сейчас, до свидания. До свидания, а не прощайте.

Он осторожно закрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре сотрудник уголовного розыска проводил его до входной двери МВД.

***

Бык в сопровождении сотрудника вышел из здания МВД. Оказавшись на улице, он оглянулся по сторонам и прямиком направился к ожидавшей его машине.

– Ну что, «Бык», все нормально? Ребята уже волноваться за тебя стали, думали, что тебя закрыли. Что так долго?

– Ты что-нибудь слышал об Абрамове? – задал он вопрос «Храпуну».

Получив отрицательный ответ, продолжил:

– А зря, «Храпун». Его в республике даже очень уважают. Он ни одну бригаду «причесал» по бандитизму. Его сами менты называют бульдогом, говорят, если вцепится, просто так не отстанет. Интересный мужик. Все толкал мне что-то про праведную жизнь, говорил, что скоро мне конец, что я приговоренный. Короче, гнал такую пургу, что я кое-как выдержал все это. Ему бы быть политруком, у него бы это хорошо получилось, а он почему-то полез с такими речами в уголовный розыск. Правду, видно, люди говорят про таких, как он, что они мягко стелят.

– Чего от них ожидать хорошего, гоняют порожняки туда-сюда. Они за эти разговоры деньги и звезды на погоны получают, – произнес один из друзей Быка. – Мне тоже нагадала одна старуха, говорит, умрешь ты молодым и здоровым. Интересно, как можно умереть молодым и здоровым? Не понимаю.

«Бык» поманил «Храпуна» рукой. Тот вышел вслед за ним из машины и подошел к нему.

– Сейчас на моей машине поедешь домой. Как я тебе говорил, вымоешь машину и поставишь ко мне во двор. Я поеду домой с ребятами.

«Храпун» вернулся к машине и сел за руль. Через минуту «БМВ» «Быка» скрылась за поворотом. Он, проводив ее взглядом и сел в «девятку». Они выехали на улицу Горького, а затем свернули с нее на Маяковского.

– Ты что крутишься, как блоха на сковороде у прапора? – спросил «Бык» у водителя.

– Да, так на всякий случай проверяюсь, вдруг милиция хвост повесила, – ответил водитель, сворачивая с Маяковского на Бутлерова.

– Ты не их остерегайся, а наших друзей с Мирного. Милиция словно собаки, в основном только лают. А тот, кто лает, как правило, редко кусает.

Постояв на светофоре, они свернули на Бутлерова. Машина, набрав скорость, помчалась вниз, в сторону площади Куйбышева.

– Ты, что тормозишь? – поинтересовался «Бык» у водителя. – Давай, гони! Потом на девчонок глядеть будешь!

После поворота машину «Быка» догнала «восьмерка» черного цвета. Легковушка неожиданно резко перестроилась перед самым капотом их автомашины, в результате чего машина «Быка» едва не въехала ей в зад и вынуждена была резко сбросить скорость.