Всё на ощущениях, на звуках. Я знал точное количество человек, точное количество огнестрельного оружия и даже чувствовал того, кто побежит. Поэтому, когда вышел из машины, чётким шагом пошёл в сторону. Санёк поспешил за мной.

— Дар, не уходи. Я поручился за тебя.

— Нам надо идти туда, — ответил ему и встал в темноте, глядя по сторонам.

Вот ещё одно открытие – я видел в темноте. Сашка нет.

— Ты слишком сильно волнуешься. Как моя девушка, — спокойно сказал я ему.

— Ни хрена не видно, надо подойти ближе к машинам.

— Нет. Сюда побегут. Наша задача выловить. Я не ошибся?

— Именно так, — вздохнул он.

Раздались хлопки, крики и маты. Побежали в лес бойцы.

Я метнулся в сторону.

Не убить человека или я имею право?

Я не знаю! Вот что меня мучило.

Мог его обезвредить, того, кто первый вбежал в лес. Он тоже плохо видел, споткнулся.

Я подлетел к нему, ударил кулаком в шею. Человек не умер, это принесло облегчение. Он без сознания лежал на мокрой траве. Стрельба раздалась прямо рядом со мной. У Сашки был глушитель, значит стреляли в него.

Рванул в сторону. Среди кустов распластался труп. Сашка хорошо стрелял, попал прямо над переносицей, убил сразу же. Третий беглец хотел слинять через молодой ельник. Не понял, что происходит, откуда я выскочил. В непроглядной темноте среди кустов повалил его, ударил кулаком в висок. Он вырубился без сознания.

Скулил Сашка, пахло кровью, его в том числе. Я спокойно вышел из зарослей, переступал через коряги.

Санька лежал на земле. Его трясло от боли, он покрывался холодным потом. Прибежали люди Гарцука, с которыми мы ехали в машине.

— Ты никого не убил, — сказали мне.

— У меня нет глушителя. А вы приказали стрелять только с глушителем, — ответил я и разорвал одежду на Сашке.

Попали прямо в грудь. На секунду задумался, о том что одежда слишком крепкая, чтобы просто так её порвать. Я замечал за собой такие моменты. Физическая сила серьёзная.

Ухватился пальцами за подбородок Линёва и посмотрел ему в глаза.

— Ты чувствуешь боль? — умиротворённо и напевно спросил я.

Глаза человека увеличивались в размере, он смотрел куда-то вверх.

— Нет, — торопливо выдохнул он. — Тело словно окаменело.

Продолжая держать его за подбородок, я прикоснулся к тому месту, где было пулевое ранение. Оглянулся по сторонам. У половины бойцов приборы ночного видения. Но они разошлись по сторонам.

К вопросу о моих страшных ногтях. Которые вовсе не ногти, а когти. Пошёл, по капризам Ксении, стричь, и обнаружил, что могу их убирать и выпускать.

Вот я и выпустил, сделал надрез прямо в теле человека. Двумя пальцами пулю вытащил. Из порванных сосудов и вен лилась кровь. Сашка быстро бледнел. Я сделал глубокий вдох, заставляя затягиваться и срастаться плоть.

Почувствовал дрожь во всём теле, словно какая-то энергия текла из меня в человека.

Рана заживала.

Нельзя сильно затягивать, заподозрят что-то неладное. Я оставил ранение. Мне подали пластырь, бинт и йод. Быстро сложил бинт в тампон и перевязал пластырем.

Отпустил Сашку, и он заныл, почувствовал сильную боль. Стиснул зубы, весь напрягся.

— Держись, — я потянул раненого к себе.

Как девушку нести его не собирался, хотя мог бы. Силы были. Поставил Сашку вертикально, он терял сознание, ныл. Я с другими бойцами побежал, унося его из леса.

Всё делали оперативно. Кого мы ликвидировали, точно сказать нельзя. Но судя по всему, никто искать не будет пропавших. Не удивлюсь, если заказ сами власти сделали. Такие вещи наказуемы, но люди экипированы отменно, подготовка боевая. И знали, что отвечать не придётся.

Сашку тащили ближе к машине. Тех кого я вырубил, убили, потом занялась трупами совершенно другая группа. Мы же погрузились в фургон, и я понял, что нас в два раза меньше. Порешили кого-то.