Это лишь краткое изложение сути вопроса. Полная версия куда более мерзкая и многоуровневая, подкрепленная мнениями биологов, управленцев, политиков, защитников дикой природы и охотников, метающих в лицо друг другу комья грязи из статистики и риторики. Добавьте к этим экстремистам еще людей «старой школы», для которых волки – просто четвероногие тараканы, и тех защитников прав животных, которые боготворят сanis lupus, этих подвергнутых опасности сверхсуществ – и вы получите примерное представление обо всей этой широкомасштабной свистопляске, вылившейся уже за границы штата и даже за пределы страны.

Волки в силу своей врожденной собачьей харизмы и статуса вымирающего вида на большей части их прежнего ареала стали, несомненно, отдельной большой и важной темой. Люди, живущие в разных концах страны и даже мира, беспокоятся о том, что происходит у нас здесь, и это не может не раздражать многих жителей Аляски, которые убеждены в том, что контроль над численностью волков – их личное дело, и никого другого не касается. Экс-губернатор Уолтер Хикель, открыто осуждавший вмешательство защитников волков (многие защитники были из иных мест) два десятка лет назад, высказался по этому поводу совершенно определенно, и его непреднамеренно комичная фраза стала крылатой: «Мы же не можем дать полную свободу дикой природе».

Волки Аляски уникальны, по крайней мере, в одном отношении. В начале двадцать первого века они все еще здесь, с нами, в значимом (хоть и регулируемом человеком) количестве. Они обитают на территории всего штата, и, согласно данным местных биологов, их численность составляет где-то от семи до двенадцати тысяч особей. В силу неуловимой, «непубличной» природы данного вида, а также масштаба и труднодоступности местности эти цифры можно считать весьма приблизительными, с большой вероятностью в сторону уменьшения. Некоторые биологи полагают, что, скорее всего, их не более семи тысяч[6].

Но какова бы ни была эта цифра, есть люди – особенно те, кто связан с большими доходами спортивно-охотничьей и туристической индустрии и потому в каждой рогатой лосиной голове видит ходячий банковский чек, а также жители сельских районов, бедных промысловой дичью, – которые считают, что численность волков слишком велика. И не важно, что многие из тех, кто получает главную прибыль и поднимает всю эту шумиху, даже не являются жителями Аляски.

По крайней мере половина всех аляскинцев, будь они сельчанами или горожанами, туземцами или белыми, не испытывают никакой враждебности по отношению к волкам и на самом деле считают их своим ценным наследием.

Однако те жители Аляски, которые имеют отношение к власти, кричат в последнее время все громче, что «хороший волк – это мертвый волк».

Федеральные власти Аляски с момента присвоения территории статуса штата в 1954 году и до конца 1990-х годов осуществляли жестокие программы по истреблению волков, используя капканы, отстрел с воздуха, яды и поимку за вознаграждение. Однако все это происходило не без ожесточенных дебатов и противодействия. Благодаря двум проведенным местными жителями в 1990-х годах голосованиям (которые организовывал мой друг Джоэль Беннетт) и трем случаям личного вмешательства губернатора убийство животных было временно приостановлено. Но в 2003 году, при поддержке вновь избранного губернатора Фрэнка Меркауски, действие программы по регулированию численности волков возобновилось, и вскоре власти привлекли к отстрелу с воздуха частных пилотов-охотников, которые имели опыт работы в районах размером со Среднезападные штаты. Юго-восточная Аляска пока не стала одной из зон массовых убийств, но это пока.