****

Принц благоразумно оставил «мерседес» в двух кварталах от «Пестрой кошки», рядом с мастерской Змея, но Монику все равно перекосило от злости, и она едва не выпрыгнула из платья, стоило блудному приятелю перешагнуть порог пиццерии.

«Явился все-таки, чертов засранец! И где его только носило два дня, если не в Терни, с этой мандой, „синьорой Фантони“?»

В нетерпении выяснить всю подноготную, она чуть резче, чем требовалось, поставила на столик тарелки с лазаньей и кружки с пивом, и пена выплеснулась наружу.

– Эй, девушка, полегче… – недовольно сказал клиент и покачал головой; он был не из завсегдатаев, по-итальянски говорил с ужасным акцентом – паршивый турист, невесть как забредший в недра Гарбателлы – и Моника огрызнулась:

– Сам смотри, куда локти ставишь! – повернулась спиной и, не слушая дальнейшего бурчания и не обращая внимания на призывно вскинутые руки еще не обслуженных посетителей, пошла к Принцу.

Медлить было нельзя: волчара сел не за столик, а на табурет у барной стойки и, похоже, не собирался плотно обедать. То ли у него, как обычно, в карманах свистело, (8) то ли снова куда-то спешил…

«Не иначе, в Трастевере, к сучке очередной! Небось на нее и потратил последние монеты». – зло подумала Моника и вздохнула: ну что поделать, черного кобеля не отмоешь добела.

Отношения с Принцем (если это можно назвать отношениями) подразумевали небогатый выбор из трех вариантов: смириться с его постоянным блядством, рвать сердце в напрасных ревнивых терзаниях или же все прекратить, и самой пойти на все четыре стороны, свободной и одинокой…

Само собой, Моника предпочитала первый вариант. Девицы появлялись и исчезали, как бабочки-однодневки, а она оставалась. И в конце концов Принц всегда возвращался к ней.

Они были знакомы лет пятнадцать, со старшей школы, некоторое время Моника даже считалась «официальной» девушкой Луки Корсо, как дура, ждала его из армии… и дождалась, но дело не дошло ни до свадьбы, ни до помолвки. В неполных двадцать лет Принц не рвался надевать на шею хомут, и в его жизни были дела не менее увлекательные, чем секс: спорт, автомастерская, лихие угоны машин и взимание «налога» с районных продавцов травки, ну и конечно, футбол и околофутбольные страсти – выезды, шествия, атрибутика и отчаянные драки романиста с тиффози других команд.

Моника свыклась со всем этим, сдружилась с «Ядовитой бригадой», стала у парней своей в доску, не вела себя как шлюха, но и недотрогу не строила, если хотела – заводила романы, пару раз ее звали замуж… но Принц всегда оставался Принцем. Ему достаточно было двинуть бровью, и она бежала к нему, задрав хвост, как течная сучка… надеясь, что настанет – непременно настанет – такой день, когда он, проснувшись утром с нею в постели, улыбнется, обнимет покрепче, и пригласит остаться навсегда.

А потом в жизни Принца появилась Чинция, и это стало катастрофой похуже Хиросимы…

– Привет, красавчик… – Моника, натянув на лицо самую милую и приветливую улыбку, приблизилась к Луке сбоку и положила руку ему на плечо. – Ты куда это запропал, гулёна? Наци со Змеем уже хотели тебя в международный розыск объявлять.

– Ну, вот он я, – усмехнулся Принц. – Никуда не делся. Жив и здоров.

Он приветственно чмокнул подругу в щеку, но подставленных губ как бы не заметил. Моника не подала виду, как сильно ее задела подчеркнутая дистанция, и заулыбалась еще солнечней, как супермодель на съемке для прессы:

– Ой, да я им сразу сказала, чтобы не парились – я же тебя хорошо знаю… набегаешься и вернешься. Дома-то оно всяко лучше. А все-таки, где ты был? Скажи по старой дружбе, мне интересно.