Обижаться тут вроде было не на что, но Бето обижался. У него неплохо получалось справляться с ролью отца: он никогда не отказывал Чинции в помощи, даже если валился с ног от усталости после рабочей смены, научился варить кашу и менять подгузники, и заваривать травы для детской ванны, и поиграть с сынишкой находил время. Но стоило Принцу возникнуть на пороге, все это мгновенно забывалось, теряло смысл, и Бето отходил на второй план.

Временами ему казалось, что и новая просторная квартира, почти в самом центре города, куда они переехали из многоэтажки на окраине, и все, что в ней есть хорошего и ценного, начиная с жены и сына, на самом деле принадлежит бывшему лучшему другу, а он просто работает дублером. Замещает Луку, хлебает вместо него бытовую рутину, пока тот бездельничает, шляется по девкам или занимается сомнительными делами, каждое из которых тянет на новый тюремный срок… потому что он «хороший, добрый Бето».

Да, он – тот, кто ведет себя хорошо, и поступает правильно, но зато Принцу всегда, с самого начала, и прежде, и теперь, доставалось все лучшее, все сливки, все призы, и самая сильная любовь…

Любовь… что бы там ни говорила Чинция, как бы ни обнимала, ни улещивала медовыми речами и поцелуями, Бето знал, что, хотя она и вышла за него замуж, из них двоих она всегда больше любила Принца. Доказательство – самое бесспорное и честное доказательство – сидело сейчас на детском стульчике и орало, размазывая по щекам банановую кашу.

– Ну так что, как ты решила – мы сегодня на водопад поедем или на озеро? – хрипло, как будто сам сильно простудился, спросил Бето. – Если на водопад, так надо термос с собой брать, и малыша одеть потеплее…

Чинция оглянулась через плечо, и он предсказуемо прочел на красивом лице жены фирменное выражение «я вышла за идиота».

– На озеро, конечно. Я же не полезу наверх с коляской, а Джанни уже слишком тяжелый, чтобы Лука его на плечах тащил всю дорогу.

– Почему Лука-то?.. Я и сам могу своего ребенка нести.

– Потому что у Луки шея крепче и плечи шире раза в полтора… без обид, милый, но это так.

– Ну что ты, какие тут обиды… куда уж мне, дураку, до нашего прекрасного Принца… – хмыкнул Бето и встал: продолжать пикировку с Чинцией не было никакого желания, достаточно того, что он своим ответом сумел задеть ее за живое. – Пойду рюкзак собирать…

Жена ничего не сказала – в такие моменты она подчеркнуто глохла – взяла салфетку и принялась вытирать малышу испачканную физиономию.

– Па-па… – Джанни потянулся к Бето, когда тот протискивался между его стульчиком и буфетом, и ухватил за штанину. – Па-па! Пасилю!

Устоять перед проявлением невинной детской любви было невозможно; Бето сразу же растаял, и даже Чинция улыбнулась, когда он звонко чмокнул сына сперва в макушку, а затем в нос:

– Оп-ля! Ну, вот!.. Пусти, сынок, папе нужно складывать вещи…

– Только не забудь положить волка, иначе он не уснет, и будет как в прошлый раз! – строго напомнила Чинция, и Бето кивнул:

– Положу, положу… не такой уж я бестолковый.

Тут через открытое окно донеслось знакомое урчание мощного мотора, и Красный (2), выглянув на улицу, убедился, что к дому подрулил на своей «Ямахе» никто иной, как Принц…

Он свистнул и, когда Лука поднял голову и увидел его в окне – точно парадный портрет в раме – улыбнулся и приветственно помахал рукой: поднимайся, мол. Принц тоже улыбнулся и помахал, дескать, да, дружище, иду, только моцик припаркую. В этой обоюдной пантомиме не было лицемерия, скорее, она представляла собой нечто вроде пакта о ненападении; Красный, пожалуй, согласился бы и на подоконнике сплясать, лишь бы только подольше не оборачиваться и не видеть, как просветлело лицо Чинции, как она спешно снимает фартук, поправляет перед зеркалом свои роскошные локоны и наносит на губы вишневую помаду…