Я и ответить не успела, только взгляд перевела с хмурого лица хозяйки дома на окно и вздрогнула, когда небо начало резко чернеть. И не от того, что тучи набежали, будто солнце ясное смахнул кто-то с неба рукой, и оно камнем рухнуло за лес, погрузив землю в кромешную тьму. А потом и зажмуриться не успела – яркая вспышка расчертила небо на две половины. Нет, это была не молния, что-то на огонь похожее. Голова отозвалась болью, и вдруг раздался грохот до того ужасающий, от чего дом Авдотьи заходил ходуном, с полок попадала посуда, а мне на макушку шмякнулся пучок зверобоя.

– Это не гроза. Это нечто пострашнее! – выкрикнула в испуге травница, и я в момент очередной вспышки увидела ее побелевшее лицо. – Беда, Алена. Беда пришла на наши земли…

Честно говоря, мне и без того было до жути страшно, поскольку нормального объяснения тому, что происходило снаружи просто не находилось. В одном Авдотья права – это не гроза. А если это не гроза и не ураган, ведь ветра, что может с легкостью срывать с домов крыши, валить вековые деревья, выкорчевывая их из земли вместе с корнями, не было, тогда что? И слабая мысль, мелькнувшая где-то в глубине моего встревоженного сознания, заставила сердце замереть.

– Нужно спрятаться.

Я и опомниться не успела, как травница быстро сдвинула в сторону плетеный коврик, как-то ориентируясь в полумраке, взялась за кольцо и подняла тяжелую крышку, что вела в подполье. Первой в темный провал скакнула, как ни странно, Марфа, мелькнув смазанным белесым пятном, а потом Авдотья зажгла масляную лампу и обернулась ко мне.

– Скорее, Аленочка. Скорее!

Я лишь на миг зажмурилась, когда маленький домик травницы осветила очередная вспышка, и, выскочив из-за стола, бросилась в спасительный подпол, едва не переломав на крутых ступеньках ноги. Страх – именно он гнал нас в укрытие, заставлял сердце замирать, а потом пускаться вскачь, из-за чего в ушах шумело и дышалось с трудом. Это было нечто необъяснимое. Такой силы мне встречать еще не доводилось, поскольку там, за бревенчатыми стенами дома, набирал обороты магический шторм. О его страшных последствиях я старалась не думать, хотя не думать вовсе было тяжело, земля продолжала дрожать, и временами казалось, что вот-вот и потолок рухнет на наши незащищенные головы. А еще ужас был в том, что магия не отзывалась, я не могла призвать к своей силе, она просто исчезла.

– Что же это делается? – пытаясь пересилить нарастающий гул, спросила меня Авдотья и вовремя выставила руки над собой, потому что с полки начали падать банки с соленьем и вареньем.

– На магический шторм похоже, – отодвинувшись от разбитой банки, отозвалась я и прикрыла руками метнувшуюся ко мне кошку.

– За какие грехи боги так прогневались на нас? – запричитала травница, но на этот вопрос и последующие за ним ответов у нас не было.

Не знаю, сколько мы просидели, прижавшись друг к дружке и прислушиваясь к грохоту, что доносился снаружи, но по-прежнему были живы, да и бояться вскоре надоело. Земля дрожала, но дом стоял на своем месте. К тому же гул начал стихать, тревога отступила, и, выждав еще какое-то время, мы выбрались из подпола. Крыша дома стояла на месте, растущий рядом дуб тоже. Да и лес будто бы невредим оказался, правда, судить об этом, выглядывая наружу сквозь щель между занавесками сложно, поскольку тьма еще не рассеялась, и в воздухе отчетливо ощущалась мощная остаточная магия. Такой магией запросто мир уничтожить можно, но нам будто бы повезло – на куски не разметало, щепой мелкой не обратило. Возможно, все не так страшно, как напридумывалось в голове.