– А она будет? – спросил я.

– Конечно. Потому что гости, о которых ты наверняка знаешь, сами руки пачкать не привыкли. Поэтому обратились к кое-кому, чтобы подсобил.

Я молчал, ждал, скажет ли он что-нибудь ещё. Явно про Эдика и Черепа, но вдруг есть кто-то ещё? Кто-то же действует в Чите, а это местная братва, у Черепа и Эдика не такие длинные руки. Если бы полковник Шелехов привёз с собой каких-нибудь особых спецов, они бы вопрос с Ремезовым уже закрыли. Шелехов не хочет огласки и риска для себя, всё-таки убирать коллегу – это слишком. Если всплывёт, по головке не погладят.

Поэтому здесь Горбань, который заставляет бандитов делать всю грязную работу. А Шелехову что, вернулся к себе в Москву, там и сидит, ждёт, когда всё будет готово, когда это досадное препятствие устранят.

– Полезут со всех сторон, – Витя поднёс к лицу бокал вина и медленно вдохнул аромат носом. – А когда начнётся, присоединятся и остальные, за компанию. А ты будешь биться, прольётся кровь. Это не нужно никому.

– Значит, приехали московские гости и позарились на наш комбинат. А все остальные к ним примкнули.

– Мало кто это понимает, но здесь этот завод взять проще, – он посмотрел на меня. – Там, в Ленинграде, у хозяев комбината есть прикрытие, есть контакты. Там огласка, там центр, там друзья и знакомые. Есть даже целый ментовский генерал, но его влияние сюда не распространяется, слишком далеко. Ментовская крыша работает только в своих городах. И так уж вышло, что единственный партнёр Вишневских, у кого здесь были знакомства, оказался за решёткой прошлым летом, с твоей, кстати, помощью. Поэтому они работают с тобой. Там они в безопасности, а здесь рискуют, им приходится полагаться на того, кого знают. Иначе они остались бы там, а не лезли сюда.

– Там тоже стреляют.

– Да, но всё реже и реже, чаще решают вопросы иначе. А здесь – другой конец страны, здесь всё работает по-своему. Здесь свои законы. Впрочем, и там, и здесь, силу уважают. Ладно, к делу.

Он допил второй бокал и наклонился к столу. Сейчас будет просить акции комбината, тут к гадалке не ходи.

– Московские делают всё чужими руками, – сказал Витя. – А у меня есть влияние на эти «руки», и мне не нужна очередная война, вроде той, которую тогда устроили Крюков с Гошей.

– И насколько большое влияние?

– Я могу сделать так, чтобы не было этих странных аварий, покушений, взрывов газа и прочего. А без этого московским придётся решать не силой, а договариваться с нами.

Как и думал, он сказал с «нами». Не такой наглый, как Кирьян, но не хочет упустить лакомый кусочек.

– Ты думаешь, эти московские не найдут способ, как закрыть вопрос по-своему? – спросил я.

– Им будет сложно, если я не дам добро, а действовать официально они не хотят. В конце концов, пострадал их коллега, и про это узнают их начальники. Тогда придётся делиться, – он засмеялся. – А наши друзья делиться не любят.

– Лучше скажи, кто аварию против Ремезова подстроил?

Витя отрицательно помотал головой.

– Этого я тебе не скажу. А даже если узнаешь, ничего это тебе не даст. Он тебя не послушает.

– Ты разве не понимаешь, что кто-то из читинских устроил покушение на целого полковника ФСБ?

Я приподнял бокал и отпил. А приятное, надо будет взять бутылочку. Подтянул её к себе и посмотрел на этикетку.

– И этого с рук вам не спустят в любом случае, – я поставил бутылку назад. – Не удивлюсь, если эти московские сами потом за это возьмутся. Офицер ФСБ для вас должен быть неприкосновенен, а для понимания преподадут урок всему вашему сообществу… на вашем примере.

– Посмотрим, – хитро сказал он. – Времена сейчас такие. Раньше и подумать нельзя было, чтобы и обычному менту навредить, а сейчас… Но эти времена можно облегчить, и сейчас, и потом. Мы тоже не мальчики для битья, и у нас друзья есть.