– Все видят по десятому сну, приятель, одни мы с тобой шатаемся тут по-холостяцки.

Джек продолжал вилять хвостом, намекая, чтобы его усердней гладили.

– Гуав-Гав! Гав! – четвероногий друг согласился.

Тихомир Иваныч покосился на дом. Ему казалось, что невидимое лассо заарканило его и старается всеми силами затащить внутрь, заставить отворить все замки и освободить проход. Чувство дьявольского притяжения.

«Нет!» – мысленно он стукнул кулаком в грудь.

– Эй, лохмач, составишь мне компанию? Ты же любишь гулять в лесу?

Конечно же, Джек обожал проводить время рядом с Тихомиром. Лес же он использовал как площадку для оттачивания навыков охотника. Иногда грибника. Правда, последний случай с подозрительными лисичками едва не вышел пёсику боком. Благо выручил дед, отпоив настоем. Джеку вообще нравилось уходить подальше от домов, от других людей, что не похоже на обычных собак. И сейчас это оказалось как нельзя на руку для старца, потому что он собрался узнать, куда скрылся Хорх, и где тот может появиться в самое ближайшее время.

– Гав-гав-гав! Гуууааав! – хвост Джека превратился в пропеллер. Он первым взял курс на коммуну величественных сосен, одновременно грозно и оберегающе зажавших Волхвы в свои хвойные тиски.

– Только держись рядом, Джек! Рядом! – распорядился старец. «Неизвестно чем может закончиться наша прогулка, дружок…» – добавил он уже про себя.

Троица подозрительно одинаковых парней, отличающихся худобой и подозрительными стрижками «горшок», только вышла из самого последнего дома и виляющей походкой устремилась ко входу в лес, где была прочерчена широкая колея. В Волхвы они приехали на мотоцикле, но сейчас шли, если это так можно назвать, пешком. Даже тащить двухколёсный агрегат с люлькой они были не в состоянии, и его им пообещал вернуть хозяин дома – электрик Семён, жена которого разогнала пирушку по возвращении из города. Семён уже храпел под одеялом, а гостям посчастливилось совершить марафон через весь лес, стараясь не попасть под лопасти вертолёта в своих головах. Если бы Женька со Славиком находились рядом, они б наверняка рассмотрели в них восставших мертвецов.

Изрядно выпившая компания кое-как растянулась по ширине колеи и начала продвижение в глубь чащи. Сначала они шли сплочённо, положив руки на плечи. Миновало примерно 200 метров, и Шура, самый крайний, неожиданно нырнул в кусты щучкой, издав ужасный рык.

– Тряпка! – заорал Федор, что был по центру. Дотерпеть, что ль, не мог?!

Шура хотел ответить, развернулся (мутные глаза прорезались сквозь ночную тьму), но в следующую секунду снова припал к обочине, разразившись рыком ещё большей силы.

– Баба со слабым желудком! – Фёдору было тяжело держать Василия, тот почти отключился. Возвращайся, он щас рухнет, к такой-то матери!

Ослабленный алкодруг пополнил строй, и они поплелись дальше. Ноги их уже не слушались. Шёпот хвойных деревьев воспринимался мантрой, разбивших лагерь сектантов неподалёку. Мрак давил на без того замученные головы, с трудом воспринимающие реальность. Каждый шаг давался сложнее и сложнее.

– Баста! – нарушил тишину Фёдор!

– Чи… чего? – Шура, вжавшийся сам в себя, повернул голову. Лицо выражало тотальное равнодушие ко всему. Это был натуральный ходячий труп, который только и делал, что портил кусты.

– Этот мешок кончился! – он махнул на Васю.

– И чи… чи… чего делать?

– Ночевать, дубина! Давай укладываться!

Фёдор мог похвастаться большей закалкой, нежели собутыльники, жизненных сил которых тогда едва хватало на поднятие собственных век. Их могли побить дети школьного возраста. Чего уж говорить про бойких деревенских женщин, одна из которых полчаса назад взорвалась в гневном припадке.