Но тогда в бане оказались кроме старух и еще кто-то из воинов, там точно был Дубыня. О том, что мог бы появиться и князь, никто не вспомнил. Да его и не было в городе, уже несколько дней назад он отправился куда-то ни о чем ее не предупредив, а Дубыня если и знал, куда тот отправился, то молчал, словно в рот воды набрал, да она и не расспрашивал. Захочет сказать, сам скажет. А если нет, так просить его бесполезно.

Князь Славен же отправился в то время в степи, чтобы навестить своего брата Скифа, но об этом его близким не обязательно было знать.

Княгиня же думала только о наследнике, и если бы Славен пропал куда, она бы тоже это не сразу заметила.

Она думала накануне о том, что бессмысленно требовать то, чего тебе никогда не дадут. Вот и молчала сердито. А вся ее нежность и любовь должна была достаться ребенку. А сам Славен пусть живет так, как ему хочется, ведь давно известно, что не стоит будить Лихо, пока оно спит.

Возвращаясь из похода, князь отправил дружинников в град, а сам свернул к озеру, чтобы сначала навестить Анфису, поговорить с ней, а потом отправляться домой.

Русалка знала, что он появится и мучилась, говорить ли ему сразу, что у него сын родился и отправить его туда или немного подождать, побыть с ним, а потом обо всем и рассказать. Но так она ничего и не решила, сколько не старалась. Она тут же сообщила о том, что приключилось, пока он странствовал.

Славен не улыбнулся даже, будто у одной из служанок, а не у княгини родился сын.

– Неужто он так собой владеет. Или ему все равно? – думала Анфиса.

– Они все там так радуются, -снова стала говорить она, но князь перебил ее.

– Я спешил к тебе, даже у брата задерживаться не стал, а ты хочешь поскорее меня отправить прочь? Это не твой сын, значит и не мой тоже, – отрезал князь, словно они говорили о ком-то чужом и далеком.

Теперь русалка видела, что это не притворство, хотела закричать о том, что он еще об этом пожалеет, но видя, что он и так на нее сердит, сдержалась, и решила больше этого не касаться. Да и радовало ее и грело, то что он только о ней и думает.

Князь пробыл у озера дольше обычного. Марфа знала, что дружина вернулась, не было только самого Славена. Она не сомневалась, хотя они все молчали, что он свернул к тому самому озеру.

Она не хотела об этом думать, но и сыном его не удержать, тут верховодит мертвая девица и всем заправляет она одна.

Так тяжко стало у княгини на душе, что она прорыдала всю ночь, остановилась только когда громко заплакал ребенок. И снова она стала думать о сыне и наследнике. Он принадлежал только ей одной, и стал ее радостью.

№№№№№

Пришлось русалке напомнить, что Царь Морской им говорил, будто главный чародей на земле родился, многое ему будет подвластно в этом мире.

– Да, Перун что-то снова задумал, – все это неспроста, -говорил Славен.

– Будь осторожен, не отдавай им ребенка, а они уж найдут как у тебя его отнять.

Славен видел, что Анфиса чего-то ему не рассказывает, чтобы пощадить его и не лишать заранее покоя. Но он не сможет относиться слишком спокойно к этому парню. Даже если он оставит ему все земли в наследство, но любовь и тепло он отдать не сможет, потому что нет их в душе.

И по тому, как долго он оставался на берегу, она поняла, что он совсем не любит этого парня и его мать. Ее слова предостережения – звук пустой

А между тем ребенок громко, почти яростно кричал, возвещая о своем появлении на свет. И все должно было происходить по-другому.

Слушая его крик, Марфа вспомнила слова ведьмы, которая была в то время с ней.

– Я никогда не видела таких детей, это божественный отпрыск, но какая странная у него будет судьба.