– Да мы осторожно.

Он достал из сумки на поясе какой-то Предмет.

– Мы их можем закрепить – тебе же самому будет легче с ними работать. Ничто их не возьмет – ни вода, ни мыши…

– Ну-ну, – неопределенно произнес старик.

Мужчина поставил сумку на пол и извлек оттуда новые Предметы – круглые, точно чурки, но, похоже, из железа. Они были в разноцветных обертках, вроде тех, на которых раньше делали Записи, и краски такие яркие…

– Мы тут тебе кое-что принесли, – сказал он.

– Ну, положите туда, – равнодушно сказал старик, – в кучу…

– Зачем же в кучу. Сейчас я… Впрочем, погоди… Я тут у тебя кое-что видел в прошлый раз.

Он направился к ящику, где валялись Предметы, и начал в нем рыться – без всякой опаски.

– Эй! – беспокойно сказал старик. – Погоди!

– Я знаю, что делаю. Сам увидишь.

Наконец, он выбрал один Предмет – тот, что с рукояткой, и поднес его к железной чурочке. Оказалось, что этот Предмет и годился для того, чтобы взрезать железо – правда, не всякое, а тонкое, вроде этого. Ему, правда, пришлось повозиться, потому что Предмет был немного ржавый, хотя старик регулярно чистил его и смазывал – как и все остальные.

Чурочка открылась – и сразу разогрелась; от нее пошел пар, и я почувствовала, как запахло едой, хотя в Доме никакой еды с утра не было.

– Это консервы, – сказал мужчина. – Ну, способ сохранения еды. А эта ваша штука сделана специально, чтобы открывать такие вот банки.

– Откуда у нас банки, – покачал головой старик, и подозрительно спросил: – А больше она ни на что не годится?

– Пожалуй, нет…

– И не жалко им было тратить железо на такие мелочи.

– Ну, во-первых, это не совсем железо. Во-вторых, его тогда добывали довольно много. Его тут и сейчас хватает.

– А почему она горячая – эта ваша банка?

– Там есть специальное устройство. Оно разогревает еду, как только в него попадает воздух.

Я ничего не поняла. Скарабей, по-моему, тоже, хотя на всякий случай важно кивнул.

– Ты ешь, отец. Девчонке я сейчас открою другую.

На всякий случай я спросила:

– Это не яд?

– Да что ты, – сказала женщина, – они могут храниться сколько угодно.

Еда и впрямь была вкусной, хоть и какой-то чудно́й, я никогда такой не пробовала, и потом целый день боялась, что заболею и умру.

Они, можно сказать, загнали старика в угол – раз уж он согласился взять их еду, ему пришлось запустить их в комнату, где хранились Записи. Сам он потащился следом и все охал да стонал, пока они разворачивали свертки и извлекали Записи – впрочем, придраться к ним было трудно, они делали это осторожно, с любовью. Каждый источенный временем листик они обрабатывали при помощи непонятного Предмета, извергающего облачко вонючего пара. Уж не знаю, что при этом происходило, но вскоре листки стали твердыми и упругими – сгибай сколько хочешь, на них даже царапин не оставалось. Потом они убрали этот Предмет и достали другой, мигавший красными огоньками – вот уж впрямь, чудно! – и стали водить им по Записям. Больше ничего при этом не происходило – понятия не имею, зачем они это делали.

– Ну вот, – сказал, наконец, мужчина, – на сегодня все. Спасибо, отец.

– Погодите! – Скарабей явно разволновался. – Этот Предмет, который вы вынули из ящика…

– Консервный нож?

– Пусть так. Вы знали, для чего он нужен? Знаете, как использовать Предметы?

 – Не все. Некоторые. Назначение большинства нам самим пока не ясно. Вот если бы вы позволили нам взять хоть немного с собой, мы бы попробовали разобраться.

Старик задумался.

– Есть Предметы, которые остались еще от моего предшественника. И его предшественника. Раз никто так и не понял их назначения, пользы от них никакой. Но они предназначены для переплавки.