– Ну, раз докопались до истины, теперь должно прекратиться! – с нарочитым оптимизмом, в котором сквозила неуверенность, Алиса хлопнула меня по колену. – Самое главное, это разобраться со страхами, помнишь? Мы недавно проходили…

– Ага… – кивнула я столь же неуверенно. – Но, по-моему, нужно еще понять субъективные причины страха, а не только объективные…

– Ой, не дури мне голову и не занимайся самолечением! – нетерпеливо перебила меня Алиса, явно уже устав копаться в моих проблемах. – Тебе мозгоправ сказала, что разобрались, значит разобрались. Идем в душ, уже явно не уснем до рассвета… Сегодня опаздывать нельзя – новый ректор должен выступать на первой лекции, помнишь? Как его… Мечорин, кажется… или Межерский… Не помнишь? Я узнала, кстати – он, кстати тоже мозгоправ, как и мы… По-моему даже доктор наук.

– Да какой ты мозгоправ? От тебя вреда больше, чем пользы… – бурча и с сомнением поглядывая на стрелки часов на стене (показывало пять утра с копейками), я подхватила полотенце и поплелась вслед за подругой в общую на этаже ванную комнату.

По правде говоря, бурчала я больше для приличия – спать после пережитого не хотелось от слова совсем. А ну как снова увижу себя в том жутком лесу, карабкающуюся по осыпающимся листьям, тщетно цепляясь за неизвестного мне, но такого родного мужчину? И эта страшная толпа, наступающая нам на пятки, готовая спустить на нас, беглецов, разъяренных, воющих от нетерпения охотничьих псов…

Меня передернуло от всколыхнувшего душу страха, я попыталась переключиться, но вместо этого упрямый мозг начал вспоминать лицо моего спутника во сне. И, в отличие от неясной толпы позади нас, это воспоминание было настолько ярким, что я даже остановилась и зажмурилась, чтобы как следует рассмотреть образ того, из-за кого вот уже которую ночь просыпалась в слезах.

Суровое, хоть и осунувшееся словно от недоедания лицо… породистый, почти римский нос, обросший бородой волевой подбородок… Волосы, забранные на затылке и завязанные в короткий, жесткий «хвост»… И глаза… темные, как ночь, но каким-то образом яркие, словно зажженные из глубин магическим огнем… А быть может, отражающие этот огонь… отражающие что-то, на что он смотрел… даже когда смотрел на меня.

– Ух, какая встреча! – оглохшую и ослепшую от нахлынувших образов, меня подхватили за талию и резко развернули, вжимая в стенку.

Я поморгала от недоумения – это кто такой наглый? И тут же, обретя зрение, презрительно поморщилась – Артур! Ну, конечно… Кто еще может себе позволить распускать руки в пять утра в женском общежитии? Только Артур – ловелас, нарцисс и полнейший придурок, вот уже два года прыгающий из койки в койку и из комнаты в комнату, словно прописавшаяся в общаге блоха.

Сколько подружек он успел сменить только за последний год? Три, кажется? Если не считать меня, с которой у него так и не сложилось…

– Меня стережешь? – пророкотал Артур бархатным, как ему, наверное, казалось, голосом. – Могу навестить…

Я фыркнула и попыталась вырваться, одновременно оглядываясь в поисках Алисы, которая, по всей видимости, уже скрылась в помещении ванной комнаты. Наглое поведение бывшего недобойфренда вызывало легкие опасения – уж больно напористо напирал.

– Мм? Что скажешь? – тряханув зачесанными назад волосами, Артур нырнул головой вниз, явно намереваяясь меня поцеловать.

– Фуу… – скривилась я, уворачиваясь от ударившего в нос странного, кисло-соленого запаха. – От тебя воняет, идиот!

– Чем?! – явно испугавшись, Артур отпрянул.

– Тем, чем ты только что занимался! – воспользовавшись тем, что он отнял от меня одну из рук, чтобы понюхать у себя подмышкой, я выскользнула из его жарких объятий и рванула в сторону женской ванной.