Хохот и рёв наконец унялись. Было слышно, как медотсеке сомкнулись створки внутренней двери тамбура. Очевидно, там слушали, что творится снаружи, прильнув ухом к внешней двери.

– Дим, прости: большего не смог, – вздохнула громкая связь голосом измученного Шайтана. – Они сейчас покинут «Теймар». Безопасность и жизнеобеспечение не отключат. Удачи!

Так значит, это наш ксенопсихолог орал и лаял на языке, который даже лингводешифраторы не знают! Он внушал галлуням, чтобы обошлись с нами помягче, пощадили «детей» и «раненого» с врачом. Как только у него сил достало?

– Спасибо, Геныч, – проговорил Дим-Палыч в пространство. У командира отобрали коммуникатор, и по громкой он не мог общаться, и в медотсеке его уже вряд ли слышали. А он всё равно поблагодарил Шайтана – и с такой теплотой, что можно было сдохнуть от зависти.

– Просю! – повторил галлунь, который принял окончательное решение. Его нелепые ручонки, словно две стрелы, указывали в сторону перехода на первую палубу.

Льдистый взгляд Дим-Палыча обежал курсанта-смертника и обратился на меня.

– Сергей, принимаешь командование. Те двое – под арестом; за «Теймар» отвечаешь ты. Не геройствовать, боевых действий не предпринимать, Шайтана сберечь. Всё ясно? – спросил комгруппы у нас обоих.

Я кивнул, вышколенный Айвер Джан Хелла вытянулся и звонко ответил:

– Да, сэр!

– Просю! – Черные ручонки мелькнули в воздухе: галлунь намеревался подтолкнуть Дим-Палыча.

Командир отпрянул, галлунь промахнулся, сложился в поясе и так замер. Подобие человеческой фигуры начало растекаться в плоское облако, в невозможной черноте вновь ярко заблестели звёзды.

– Удачи, – пожелал нам Дим-Палыч.

Мы отсалютовали. Он зашагал по коридору – обезоруженный, полураздетый, но с прямой спиной и уверенно развёрнутыми плечами. Непобеждённый командир пленённого экипажа; умный и опасный вожак попавшей в ловушку стаи. Галлуни вереницей устремились следом, торопливо засеменили на своих прямых, не сгибающихся ногах.

Когда последняя черная фигура исчезла за поворотом коридора, я тоже направился к переходу на первую палубу – не к тому, куда увели Дим-Палыча, а к другому, который ближе к рубке.

– Осиротели, – произнес Айвер Джан Хелла, поспевая за мной. – Надо же – волчата. Командирские дети!

– Ты бы гордился, что Дим-Палыч тебя назвал своим волчонком.

– Я горжусь, – ответил курсант-смертник. – И мне надо поговорить с Шай… с каплейтом Шаталиным.

«А это вряд ли», – подумал я.

Шайтан обещал, что галлуни покинут «Теймар». Добравшись до рубки, мы постояли, вслушиваясь в царящее за дверью безмолвие. Жаль, защитный костюм не позволяет обследовать пространство за переборкой – для этого нужен особый сканер, предназначенный для использования на космических кораблях.

Ну, была не была. Однако я не успел взяться за рукоять – дверь отворилась, и в коридор выплыла одноногая черная фигура, за ней – вторая, третья, четвертая. Звёзды на костюмах блистали, и мерцали сгустки блестящей пыли на подобиях плеч. Они всюду таскаются вчетвером? Я вроде бы про это слышал… Четверка галлуней образует знак силы или что-то в этом роде. У них и звёзды с четырьмя лучами, тоже неспроста.

Чужаки в костюмах «звездочётов» надвигались, их головы опустились и нацелились в нашу сторону, будто огромные кулаки. Мы попятились. Распознав угрозу, включилась защита, прозрачные мягкие шлемы легли на голову, однако включать маскировку было поздно. Да и толку в ней, похоже, нет.

Громкая связь молчала. Запертому в медотсеке Шайтану неоткуда было узнать, что мы попались.

– Мы – дети командира корабля, – произнёс я на общем языке. Лаять через переводчик не стал; вопрос о «детях» галлуни обсуждали именно на общем. – Волчата.