Пятый день в пути. Третьи сутки без сна. В указанный срок я вышел на связь. Ваго говорил полушёпотом на фоне гула громких слов. Понять про что говорили было нельзя. Кажется, Хуго с кем-то спорил. Или не спорил. Пойди их пойми. Я уточнять не стал. Со слов стратега отряд местных силовиков их то ли охранял, то ли караулил. Два раза встречались патрули. Оба раза их сразу убивали. Нужно было постараться, чтобы остаться одному, даже если надо было сходить по нужде. Вечером было чуть проще. Но и тогда следили что бы никто не сбежал. Хорошо хоть с ложечки не кормили. Но никто не станет удивляться, если и до этого однажды дойдёт. В сущности, если говорить про получение разведданных, то уже дошло. Бос пытался с ними иногда спорить, но это было бесполезно. Аборигены размывали предмет спора на разные детали и сводили на нет. Количество того, о чём приходилось спорить было столь велико, что всё превращалось в абсурд. Решение отправить меня в свободный полёт был крайне удачным, как и крайне своевременным. Уже следующим днём нам не факт, что удалось бы его осуществить. С базы, на каждого нашего вышло по трое сопровождающих. Якобы для безопасности. И если в первый день на произошедший инцидент махнули рукой, то уже на следующий день с меня бы глаз не спустили. Единственный плюс был в том, что аборигены выделили им несколько робо-коней и удалось забрать почти весь наш груз с собою. Теперь бос планирует тянуть время и ходить кругами. Он надеется, что если подыграть местным, то получится выторговать себе чуть больше свободы. Но по поводу достоверных данных вся надежда была только на меня. Ближе к концу разговора фоновые звуки с той стороны как отрезало. На мой вопрос Ваго устало сказал, что просто залез в свою палатку и укутался с головой в одеяло. Настолько морально выматывающей компании на его памяти ещё не было.

Лес закончился дня через два. Ещё сутки я шёл через руины неизвестно чего. Максимальная высота того, что осталось от стен была мне по плечо, а средняя – по пояс. Я не археолог и гадать что тут было не стал. Потом снова начался лес. Причин для беспокойства у меня, в отличии от коллег, не было. Первые дня два, а точнее первые две ночи удалось немного подремать. А потом, видимо кончился эффект новизны, и я стал замечать то, на что не обратил внимания прибыв сюда. Нет, руины я, конечно, тоже видел впервые. По крайней мере в живую. Просто принял их как данность. Большой мир действительно является большим и в нём есть всё. Не скажу, когда пришёл к этому умозаключению или кому-то поверил на слово, но я стал смотреть на окружение с прозаическим равнодушием. Если такое понятие есть. Нет, я не стал смотреть на происходящее как на очередную видеоигру с детально проработанным окружением и сюжетом. Трудно отстраниться от того, что с тобой происходит, когда на кону стоит твоя жизнь. Наверное, именно по этой причине я и отстранился от всего остального, сосредоточившись только на том, чтобы выжить. На третью ночь моего пути сон мне не шёл. Окружающий меня мир был слишком спокоен. Идя днём, я не слышал иных звуков, кроме звука собственных шагов и шума ветра в кронах деревьев. Ночью я слышал только шум потревоженных ветром листьев на ветвях. Я даже стал бояться вслушиваться в окружающую тишину, чтобы в подчёркнутом одиночестве не услышать своё собственное дыхание. Вокруг меня не было ничего живого. Не считая деревьев. Ни насекомых, ни птиц. Вообще никого. И это пугало меня ещё больше, чем шастающие по кустам скуммы. Конечно, это громко сказано. Но тем не менее. В охотничьих угодьях царства Мейертоль мне доводилось засыпать под звуки чьего-то позднего ужина. Возможно, тогда я был наивен и излишне уверен в собственной маскировки, однако ночной лес был для меня понятен и логичен. Окружающий лес не был больным. скорее можно был сказать, что он был молод. Очень молод. Природа этого домена, точнее этого слоя, было похоже, что она мал по малу отвоёвывает то, что было у неё исторгнуто. Деревья и зелень успели прижиться, а насекомые ещё не пришли.