Я бледнею и краснею одновременно, если такое вообще возможно. Кем я выгляжу в глазах Дженни? Встречаюсь с одним братом, а в его отсутствие флиртую с другим.

Я делаю попытку вывернуться из-под вжимающегося в меня тела, но безуспешно.

– Лучшие места для тебя и твоей сестры, – так и не удосужившись взглянуть на Дженни, произносит Тайлер. – Скажи, что придешь.

Напряжение становится невыносимым: смотрящая на нас Дженни; мятно-древесный запах, током проходящий по нервам, горячее тело, от которого веет животной силой; упирающаяся в бедра твердость, посылающая волны неконтролируемого вожделения в мозг. Все это становится причиной, почему я говорю:

– Я приду.

Сразу после этих слов клеймо горячего тела покидает кожу, оставляя необъяснимый осадок разочарования.

– Ты пообещала, – напоминает Тайлер, перед тем как нырнуть в воду. И я вдруг понимаю, что просто не смогу его обмануть.

В несколько взмахов рук он преодолевает расстояние до противоположного края бассейна и вылезает из воды. Я завороженно наблюдаю, как мокрая ткань плавательных шорт очерчивает мускулистые ягодицы, и слышу над собой восхищенное:

– Вот это ты, толстушка, попала.

– Мы от Тайлера, – торжественно объявляет сестра, когда очередной громила преграждает нам путь к рингу. – Рика и Дженни Таунсенд. Поройся там в своих бумажках.

Не сводя с нас подозрительного взгляда, гора мышц лезет в карман за телефоном и, несколько раз щелкнув по экрану крупными пальцами, кивает:

– Проходите.

– Спасибо, малыш, – небрежно бросает сестра, взмахивая надушенными волосами. Она явно находится в своей стихии и не пытается скрывать, что упивается полученными преференциями. В этом вся Дженни: никогда не опускается до ложной скромности и фальши.

– Ради бога, прекрати дергаться, толстушка, – ворчит она, когда я в тысячный раз одергиваю пояс брюк. – Ты сногсшибательна. У тебя редкий дар выглядеть сексуально, обнажив минимум тела. Мне вот такое не удается.

Я и правда испытываю мандраж. Внутренности точит настойчивое ощущение, что я поступаю неправильно. Пришла на бой парня, от которого мне следует держаться как можно дальше, и ничего не сказала об этом Итану. Когда мы созванивались с утра, я вскользь упомянула, что мы с Дженни планируем выбраться в город, умолчав о предстоящих планах.

Как и в прошлый раз, мы занимаем места рядом с рингом, с разницей лишь в том, что сейчас они находятся с противоположной стороны. Большую часть боя между коренастым мексиканцем и его темнокожим соперником я занята тем, что изучаю дефекты напольного покрытия и разглядываю золотистый логотип своей сумки. Как людям вообще может это нравиться? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей.

Звук волчьего воя, мгновенно приводящий зал в оживление, отзывается гулким сердцебиением в левой половине груди, а глаза сами находят освещенный светом проход, по которому спускается Тайлер. В его движениях совсем нет показной бравады как у других участников, словно его не заботят восторженные визги и протянутые с трибун руки, норовящие его коснуться.

Он выходит на ринг и сбрасывает накидку, заставляя женскую половину зала визжать еще сильнее.

– Чувствую себя словно на девичнике в стрип-клубе, – бормочу, не в силах оторвать взгляд от широкоплечей фигуры.

– Их можно понять, – хихикает сестра. – Он чертовски хорош.

Покачиваясь на носках, Тайлер обводит глазами периметр ринга, пока не находит меня. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но дрогнувшие уголки губ и золотые вспышки во взгляде заставляют думать, что именно это он сейчас и делает. Улыбается мне.