Какого черта я делаю? Нужно прекратить. Оттолкнуть, накричать, уйти. Что вообще позволяет себе этот парень? Неужели после увиденного считает, что имеет право так обращаться со мной? Сделав над собой усилие, я ныряю в сторону, освобождаясь от жарких тисков его близости. Вне его запаха и прожигающей темноты взгляда здравомыслие вновь возвращается ко мне, и я вскидываю подбородок.

– Тайлер, я не знаю, почему вы с Итаном не ладите, но мне бы не хотелось становиться орудием твоей мести. Мне жаль, если у тебя сложилось превратное мнение обо мне, но я совсем не из тех девушек, с которыми ты можешь обращаться так…

Грудь вздымается, и руки дрожат от волнения, словно я только что произнесла речь перед тысячной аудиторией. Смотрю на Тайлера, ожидая, что он извинится или уйдет, однако в его лице нет ни намека ни на то, ни на другое. – Ты красивая, – произносит так же негромко. – И мне нравится, как ты пахнешь.

Это не первый раз, когда мужчина говорит мне комплименты, но сейчас со мной творится что-то по-настоящему странное: по телу растекается эйфория, наполняя каждую клетку необъяснимой радостью. Отчего? Оттого, что этот парень сказал, что считает меня красивой? Мне же, черт побери, двадцать шесть, а не восемнадцать. В Бостоне я повстречала достаточно ловеласов, полагающих, что, произнеся подобное, изобрели безотказный способ забраться ко мне в трусы.

Но правда в том, что во взгляде и тоне Тайлера есть что-то такое, что не дает усомниться: он это сказал не для того, чтобы меня поразить. Этот парень точно не из тех, кто раскидывается словами, скорее, наоборот, скуп на разговоры.

– Мне приятно, что ты так думаешь, Тайлер, но и этого ты не должен мне говорить.

Спохватившись, что так и не поблагодарила его за спасение в клубе, быстро добавляю:

– Кстати, спасибо, что вступился за нас с Дженни тогда. Я очень это ценю.

– Итан тебе не подходит.

Это заявление моментально порождает массу негативных воспоминаний о том, как отец диктовал мне, с кем мне следует встречаться и с кем дружить.

– Это уже не тебе решать, Тайлер, – изрекаю холодно. – А сейчас прости, мне нужно продолжить готовить ужин.

Демонстративно обогнув его, стоящего посреди кухни, и изо всех сил стараясь не смотреть на его обнаженный торс, я иду к холодильнику и вдруг снова слышу:

– Он тебе не подходит.

Когда Итан возвращается домой, ужин давно остыл, а я уже больше часа лежу в кровати.

– Прости, малыш, – он посылает мне виноватую улыбку и опускается на постель. – Уолтерс устроил экстренное совещание. Кажется, мне нужно будет улететь в Чикаго на несколько дней.

– Итан, – я приподнимаюсь на локтях и с мольбой смотрю на него. – Давай подыщем новое жилье. Я могу сама встретиться с риелтором и выбрать любой понравившийся тебе район.

– Что-то случилось? Этот ублюдок оскорбил тебя? – лицо Итана моментально становится жестким.

Разумеется, я ни за что в жизни не признаюсь, что хочу уехать из Форест-Хиллс потому, что присутствие его младшего брата странно на меня влияет. Поэтому впервые за долгое время лгу:

– Тайлер здесь совсем ни при чем. Я просто подумала, что было бы здорово обзавестись собственным жильем.

– Это и есть мой дом, Рика. Пока он здесь ошивается, я никуда не уеду. К счастью, его визит не продлится долго, и скоро выродок уберется с моих глаз.

Пока я размышляю о том, почему раньше не замечала в Итане подобную нетерпимость, он избавляется от костюма и залезает под одеяло.

– Давай спать, малыш, – ласково трогает губами мой лоб. – У меня самолет в шесть утра.

– Я прихвачу с собой шампанское, – весело щебечет голос Дженни по ту сторону телефонной трубки. – Заодно отметим переезд моей младшей сестренки в Нью-Йорк. Надеюсь, бассейн вычистили, потому что я планирую растянуть спину и хорошо поплавать.